Девочка в саду и другие рассказы. Олег Рябов

трофей – с десяти раз не угадаете.

      – Тогда говори – какой?

      – Володя, покажи этим горе-охотникам, что ты выудил, – обратился я к водителю, который вытаскивал из багажника раскладные стулья и стол, готовя наш лагерь к комфортному житью.

      Вообще Мишин «Гелендваген» был им приспособлен исключительно к активному отдыху на природе, и его багажник был забит ружьями, спиннингами, палатками, спальными мешками, коробками с тушенкой и минеральной водой и прочим нужным и ненужным оборудованием.

      Володя, оторвавшись от дел, пошел к берегу и вернулся, неся на руках носастую красавицу.

      Охотники, молча и открыв рот, смотрели, не веря своим глазам.

      – Ну, а еще-то чего-нибудь поймали? – спросил Игорь.

      – Конечно! – ответил я.

      – Тогда это – царская уха. Готовить будем мы с Володей, а вы, как простолюдины, идите за дровами и разводите костер.

      Тут мы услышали, как ругается Володя, вытаскивая все из багажника машины. Ругался он громко, матом, проклиная все на чем свет стоит. Мы все обернулись, глядя на него.

      – Что случилось, Володя? – спросил Игорь. – Почему ты так грязно выражаешься? Ведь ты же дворянин – в твоих жилах течет голубая кровь!

      – Водку забыли! Михал Борисыч, ведь вы же сказали мне, что положили коробку в багажник!

      – Да положил! Только положил я ее в другую машину. Виноват я – все перепутал. Давай-ка сгоняй в деревню – возьми пару бутылок, – сказал наш банкир и протянул Володе деньги.

      – Сколько брать-то? – переспросил Володя, держа перед собой тысячную купюру.

      – Шесть – не видно, что ли! И еще пошукай по огородам укропу и лучку зеленого.

      Володя запрыгнул в машину и умчался в сторону поселка, до которого было километров семь. Игорь развел костерок, повесил котелок и направился в прибрежные кусты. Минут через десять он вернулся с пучком смородиновых листьев и несколькими толстенькими корешками шиповника, которые он тут же почистил ножом и, расщепив, закинул вместе с листвой в котелок. Скоро мы пили дымящийся ароматный напиток, любуясь на речные красоты.

      – А чего ты над Володей издеваешься: дворянин, голубая кровь, а мы простолюдины? – спросил я у Игоря.

      – Я вовсе не издеваюсь: он действительно по происхождению дворянин, причем самый настоящий. Девичья фамилия его бабушки Приклонская. Приклонские – это старинный дворянский род, и если не из Рюриковичей, то, по крайней мере, они были и воеводами, и губернаторами. Володя это знает, но не придает значения.

      – А ты? – спросил я у Игоря.

      – Я – нет! Мой дед был купцом второй гильдии и имел личное дворянство, а потому по старому российскому законодательству и мой отец, и я, и мой сын – лишь почетные граждане Российской империи. Мой папа погиб на фронте, а мама, чтобы как-то прокормиться, после войны перебралась в город, оставив меня в деревне у бабки. Мама устроилась прислугой к Софье Александровне, одной из бабушек Володи, к той самой, урожденной Приклонской. Хотя и вторая его бабушка, Вера Николаевна,