Дом Кошкина. Маша Бланк. Сергей Курфюрстов

с Генкой и его бабушкой и пообещав назавтра взять у матери и принести горчичники, я отправился домой, размышляя о том, что будет, если мы снова нарвемся на этих двух полицаев. Думаю, нам явно не поздоровится. Теперь площадь аккуратно обходить придется. Хотя, не вечно же они там околачиваться будут. Но ведь вдруг это именно их патрульный пост? И если все-таки поймают? Ну не убьют же! Изобьют – это точно. А может еще и в полицейский участок заберут и там добавят. И не пожалуешься ведь никому. Все сами боятся. Эх, скорее бы Красная Армия разбила этих проклятых немцев. Под Киевом, говорят, наши крепко их бьют. Ничего, добьют. Обязательно добьют. Немцам Киев никогда не взять! А от Киева – прямая дорога к нам. Сто километров с небольшим. А что такое сто километров для Красной Армии? Пустяк! Вот тогда-то мы всем этим гадам и предъявим. За все ответят! Когда наши вернутся, я даже участковому Кошкину буду рад. Хоть он и сволочь! Но если он нас от немцев и полицаев избавит, то я все ему прощу. Так и скажу: «За освобождение нашего города заслужили Вы, товарищ Кошкин, низкий поклон и мое личное прощение». Да, именно так я ему и скажу.

      Глава вторая

      Ненавижу август! Противная, прилипающая к вискам и дурманящая до головокружения жара. Сейчас бы спуститься с Замковой горы, вниз, прямо к Каменке, забраться на камни, выложенные поперек узенькой речушки, пробежать по ним до середины реки и оттуда плюхнутся бомбой прямо в холодную воду. Черт с ними, с пиявками. Всю кровь все равно не выпьют.

      Но сначала бабе Галe горчичники отнести надо, для Генки. И как он умудрился простудиться в такую жару? Я свернул в переулок, на ходу нащупывая за пазухой пачку горчичников, и вдруг очутился посреди огромной что-то в полголоса обсуждающей толпы, почему-то довольно тепло и не по сезону одетых людей с чемоданами в руках. Толпа доходила до конца бывшего Милицейского переулка, названного так из-за находившегося там до войны отдела милиции, в здании которого теперь заседали полицаи. Табличку с названием переулка убрали сразу, а новую так и не поставили. Наверное, немцы еще название не придумали. Хотя, что тут думать? Был Милицейский переулок, а раз теперь там полицаи, значит, будет Полицайский, – усмехнулся я, довольный собственной догадкой.

      – Здравствуй, Волынчук!

      – Здравствуйте, Борис Аронович!

      Борис Аронович, наш учитель математики – ты посмотри! – в новом костюме. Я его в таком новехоньком костюме ни разу не видел. А вот и его жена рядом. Ну и вырядилась – новое платье, огромные красные бусы, видные за километр, даже волосы на бигуди наверняка прямо утром и накрутила. Вырядились как на концерт, ей Богу!

      А может, действительно какое-то музыкальное мероприятие намечается? Баян в чехле стоит на тротуаре, а вот еще один. Мальчик, лет семи, стоит в сторонке и прижимает к груди футляр со скрипкой, как будто это его самая большая ценность и взрослые наконец-то доверили ему ее охранять. Он стоит, не двигаясь и абсолютно не реагируя на свою младшую сестру, лет трех,