Выигрывать надо уметь (сборник). Виктор Пронин

желтым плывущим листьям можно было заметить быстрое упругое течение. Сбросив рюкзак, Тюльпин вошел в чащу и вскоре вернулся с охапкой мокрых коряг. Свалив их в кучу, начал разводить костер.

      – Может… бог с ним, с костром? – спросила Лариса.

      – Думаешь, не разгорится?

      – Не знаю… – Она отошла к берегу. Подняв камень, Лариса размахнулась и бросила его подальше от берега. В тумане раздался глухой, замедленный всплеск.

      «А ведь она совсем не смотрит на меня, – озадаченно подумал Тюльпин. – То отходит в сторону, то вперед убегает, дело какое-то находит… Значит, ничего не отменяется. Так, наверно, охотник не может смотреть в глаза своей собаке, решив ее прибить или продать. Впрочем, чего это я… Уже с собакой начинаю себя сравнивать… Слабак. Будешь слабаком, если…»

      – Лариса! – позвал он.

      – Да! – отозвалась она, не оборачиваясь.

      «Как по телефону, – подумал он. – Мы разговариваем как по телефону, не глядя друг на друга, не видя… Сначала дома, потом в автобусе, теперь вот здесь… Если бы только разговоры… А то и любовь тоже получается какая-то телефонная. Ложится она в темноте, будто стыдится кого-то, кто тоже в комнате, а может, и в одной с нами постели…»

      – Алло! – крикнул Тюльпин.

      – Я слушаю! – отозвалась Лариса. – Говори же!

      – Да это я так, дурака валяю.

      – А! – Она так сумела произнести это «А!», будто поняла для себя что-то важное или убедилась в чем-то невеселом.

      Костер долго шипел, плевался, но наконец вспыхнул, затрепетал, хватаясь слабыми огоньками за ветки. Тюльпин сходил к реке, зачерпнул в котелок воды и повесил его над костром. Лариса вынула из рюкзака целлофановый мешочек с уже начищенной картошкой.

      – Ненормальная погода какая-то, – проговорила она. – Все серое. Небо, река, деревья, туман – все. И мы с тобой тоже. Вон смотри – песок серый, листья на березе, твое лицо… И у меня серое, да?

      – Это утро такое. Днем все будет отлично.

      – Ты оптимист. Хорошо тебе.

      Тюльпин остро почувствовал в ее словах насмешку. «Ты оптимист». Простоват, мол. Все равно ничего тебе не понять, не дано, дескать.

      – Могу поделиться, – сказал он.

      – Да нет, не надо. А знаешь, я бы сейчас выпила немного.

      – Для храбрости? – спросил он и тут же пожалел о своих словах. – Бросай тушенку, закипает, – быстро добавил Тюльпин.

      – Дай мне нож… Раскрой, а то я ноготь сломаю. Смотри, только костер красный, а все остальное серое.

      – И ногти у тебя красные.

      – А при чем здесь ногти? – спросила она с едва уловимым раздражением, и Тюльпин про себя отметил, что этот ее вопрос не больно уместен, пустоватый какой-то вопрос.

      – Не вздумай облизывать нож, я вчера наточил его, – сказал он.

      – Знаешь, я хотела тебе сказать…

      – Не держись за стойку, перевернешь котелок! И не облизывай нож!

      – Что ты все время перебиваешь меня? Что страшного в том, что я оближу этот твой нож? Разве ты не хочешь, чтобы мой язык был покороче?

      –