Возвращение под небеса. Злата Косолапова

на поясе у Эдуарда Валентиновича. Именно этим пистолетом Рожков пригрозил Дэну Сухонину, спасая меня от попытки изнасилования на улице Адвеги, и именно из этого пистолета Рожков застрелил Спольникова.

      Я закрыла глаза, делая глубокий вдох. Почему я почувствовала облегчение при мысли о том, что Андрея больше нет?

      «Потому что Спольников больше никому и никогда не причинит никакого вреда», – подумала я и вновь припомнила тот момент, когда Рожков выстрелил в Андрея. Он попал ему в шею.

      «Ты ответишь за это, Маша, – шептал Спольников, лёжа на полу моей комнаты, захлебываясь кровью и умирая. – Я найду тебя, и ты ответишь за всё, что натворила…»

      Конечно же, он меня больше никогда не найдет. Теперь-то уже всё. Теперь я хочу быстрее убраться отсюда, из этого проклятого города, и поскорее всё забыть.

      Я, конечно же, была подавлена предстоящим путешествием до ближайшего населенного пункта, которое мне предстояло совершить в одиночку, и прекрасно отдавала себе отчет в том, что могу оказаться убитой головорезом или, например, растерзанной мутантом в первые же полчаса после того, как выберусь за гермодвери Адвеги. Но без риска тут никак не обойтись. По мне уж лучше рисковать своей жизнью, пытаясь добраться до ближайшего населенного пункта одной, нежели провести здесь, в Адвеге, лишнюю минуту.

      Спустившись на лифтах вниз, на площадку с решетчатым полом, мы с Рожковым быстрым шагом направились вперёд. Я снова посмотрела на Эдуарда Валентиновича. Он нервничал, и я знала почему – за нами шла погоня. Убийство Спольникова не прошло бесследно. После того, как Рожков застрелил Андрея, он только и успел поднять меня на ноги, схватить мой рюкзак и, крепко сжимая меня за руку, бегом увести за собой в сторону лестниц.

      До этих самых пор никто ничего не знал о том, что Рожков помогает мне. Когда Эдуард Валентинович убил Спольникова, мы слишком быстро унесли ноги, прежде чем нас успели засечь. Впрочем, теперь у жителей Адвеги будет куда больше поводов посудачить обо мне, особенно когда обнаружится, что я сбежала, ведь убитого Андрея нашли не где-то там, а у меня в комнате.

      Про Рожкова же никто и слухом не слыхивал и никто никак уж точно не узнает о том, что он имеет прямое отношение к этой страшной истории. Нет свидетелей, так что дело с концом. Мы подошли к железнодорожным путям. Эдуард Валентинович спустился по маленькой ржавой лесенке к рельсам, затем подал руку мне. Оказавшись на путях, я огляделась в полутьме огромных, уходящих вдаль тоннелей. У стен и у перегородок пылились ветхие коробки и деревянные ящики, старое техническое оборудование глыбами нависало над неработающими терминалами. Где-то свистел затхлый ветер. Как же сыро здесь было…

      Эти пути, на которые мы спустились, вели прямиком к гермодверям и уже давно не использовались. Мы с Рожковым так быстро шли по ним, что через десять минут у меня уже совсем сбилось дыхание, да и бок болел, сил моих не было как. Останавливаться было нельзя, но и бежать