Пропавшее кольцо императора. II. На руинах империи гуннов. Роман Булгар

сказок, больше ничего не ведали…

      Приближающийся вечер быстро опускающимися серыми сумерками возвестил о скором наступлении ночи, и Суюм взмахом руки отпустила всех из гостиной, попросив почтенного дервиша задержаться всего-то на пару-другую слов.

      – Я слушаю тебя, ханум. Вижу, что-то вельми важное давно имеешь желание спросить у меня, но никак не решаешься.

      – Поведай мне про то, кем был Соломон… – пожелала Суюм.

      Много раз слышала она это имя из уст русского княжича Олега, сына рязанского князя Игоря Ингваревича. Столько лет минуло с той поры, а до сих пор еще бросает ее в жар, когда в ушах всплывает шепот ласковых и нежных его губ:

      Округление бедер твоих, как ожерелье,

      Дело рук искусного художника;

      Живот твой – круглая чаша,

      В которой не истощается ароматное вино;

      Чрево твое – ворох пшеницы, обставленный лилиями;

      Два сосца твоих – как два козленка, двойни серны…

      Как ты прекрасна, как привлекательна,

      Возлюбленная, твоей миловидностью!

      Этот стан твой похож на пальму,

      И груди твои на виноградные кисти…

      Уста твои – как отличное вино.

      Оно течет прямо к другу моему, услаждает уста утомленных…

      Выгибаясь в спине, она замирала, а русич продолжал шептать:

      Положи меня, как печать на сердце твое, как перстень, на руку твою:

      Ибо крепка, как смерть, любовь;

      Люта, как преисподняя, ревность;

      Стрелы ее – стрелы огненные; она пламень весьма сильный.

      Большие воды не могут потушить любви,

      И реки не зальют ее.

      Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь,

      То был бы отвергнут с презреньем…

      Не отыскав в своей памяти ничего схожего, спросила она у своего возлюбленного про то, откуда эти чудные строчки, и тогда впервые она услышала имя библейского царя Соломона.

      Не сразу женщина связала это имя с Сулейманом, чьи таинственные заклинания были вырезаны на кольце, хранящемся у нее. Догадка вдруг пришла, как озарение…

      Едва заметная усмешка тронула потрескавшиеся губы странника, и он после недолгого молчания, собрав в памяти то, что было ему ведомо, негромко заговорил:

      – Царь иудеев Соломон был сыном Давида от Бат-Шевы, третьим по счету еврейским царем. Не достиг он еще самого расцвета человеческого века – ему не было и сорока пяти лет – а слава о его мудрости и о его красоте, о великолепии его жизни и пышности его двора разлетелись далеко-далеко за пределами Палестины…

      В Ассирии и Финикии, в Верхнем и Нижнем Египте, от древнейшей Тавриды и до Йемена, на побережье Черного моря и на всех островах Средиземного моря – повсюду люди с удивлением произносили его имя, потому что подобного ему между царями во все дни его не было…

      В лето 480 по нисшествию Израиля,