Смерть президента. Виктор Пронин

и тут же, не медля ни секунды, просунул заранее приготовленную скобу в приваренные петли. Скоба была кривая, сделанная из ребристой арматурной проволоки, ее концы свесились вниз, и открыть дверь изнутри было уже совершенно невозможно.

      – Ни фига не понимаю! – удивился оставшийся вертолетчик, которого Пыёлдин в последний момент оттеснил в сторону, помня о том, что именно у него в штанах ключи от вертолета.

      – Ключи! – заорал Пыёлдин незнакомым голосом, яростным и нетерпеливым. – Ключи! – заорал он еще страшнее.

      – Ты хочешь сказать, – начал было тот, но Пыёлдин сам сунул немытую свою руку в карман вертолетчика и, вырвав оттуда ключи, бросил их стоявшему рядом Вите.

      – Порядок?

      – Полный! – глаза Вити сверкнули жизнью.

      – Тогда вперед! Отвали! – заорал Пыёлдин на бледного вертолетчика. – Отвали, пока цел! – Тот не заставил повторять приказ дважды и тут же исчез, растворился. – Прошу на посадку! – крикнул Пыёлдин все еще сидевшим в тени зэкам – выполняя его указание, они оставались на месте, не решаясь вмешаться в события. – Раздайся море, говно плывет! – восторженно заорал Пыёлдин, видя, как бросились к вертолету зэки, которые так долго преследовали его насмешками. – Козел! – заорал Пыёлдин, выталкивая из вертолета недавнего своего помощника. – Хмырь! Мешки с цементом!

      – Что мешки с цементом?! – в истерике взвизгнули оба, боясь, что их оставят догнивать в тюрьме.

      – Рассыпай вокруг вертолета! – Пыёлдин сделал круг рукой.

      – Зачем?!

      – Делай! – Еще на несколько слов, которые ему так хотелось выкрикнуть, у Пыёлдина не хватило сил, он закашлялся, изогнулся пополам, но не спускал глаз с Хмыря и Козла. Схватив тяжеленные мешки, они щедро посыпали тюремную пыль сухим, мельчайшим цементом. Когда оба вскарабкались в кабину, лопасти уже вращались, набирая обороты. Их грохот смешался с грохотом, который раздавался из железной будки, где метались в полной темноте вертолетчик и два конвоира. Они колотили в стены, в двери пустыми железными банками, палили из автоматов в потолок, но это был просто шум, и не более того.

      – Все, ребята, все! – вскричал Пыёлдин, сверкая очами. – С горячим бандитским приветом!

      А лопасти вращались все быстрее, рождая ветер на тюремном дворе, поднимая в воздух тучи цементной пыли, в которой скрылась и будка с запертыми простаками, и двор, и мачта для высоковольтных передач. Да и сама трехэтажная тюрьма потонула в серой цементной пыли и как бы перестала существовать. Поэтому, когда пыль осела, когда пленники выбрались из раскаленной на солнце будки, никто не мог даже предположить, в какую сторону улетел похищенный вертолет, где ждать его появления, куда направить поиски. Безбрежное синее небо простиралось над стенами тюрьмы, а воздух свободы все еще, казалось, гулял сквозняками по ее обесчещенным коридорам и камерам.

      Беглецы исчезли, будто растворились в синеве неба.

* * *

      Дом напоминал шампур, на который был нанизан весь остальной