История Странноприимного дома. Екатерина Михайловна Алтайская

деятель, оказавшийся в плену у наполеоновской армии при ее вступлении в Москву.

      Со дня открытия Странноприимного дома прошло всего два года, но уже увидел свет первый официальный отчет о его работе. Однако вскоре деятельность заведения на пользу общества должна была прекратиться из-за вражеского вторжения.

      Уже через восемь месяцев работы «странноприимницы» «Московские ведомости», обязанные публиковать ежегодный отчет о деятельности Дома, сообщали москвичам, насколько успешно оказывают помощь в недавно открытом графом Н. П. Шереметевым учреждении: «Для надлежащего сведения обществу о благоуспешности сего заведения прилагается здесь краткая выписка, сколько со дня открытия Дома Странноприимного в течении осьми месяцев, то есть с 23 июня минувшего года по 24 сего февраля, содержалось в богадельне людей, коли-кое число лиц поступило в больницу.

      1. В богадельне сего заведения довольствовано было жилищем, пищею, платьем и всяческими потребностями разного состояния гонимых судьбою престарелых и неизлечимых: мужчин 64, из них умерло 6, уволено по приискании мест 4, выключено 6. Женщин 54, из них выключено 4. Затем к 24 февраля налицо богадельных обоего пола состоит 98 человек.

      2. В больнице безденежно лечимы были всякого звания и возраста бедных мужчин 93, женщин 108. Из числа их умерло – мужчин 8, женщин 6. Выздоровело – мужчин 66, женщин 81. Затем к 24 февраля налицо больных состоит 40 человек».

      6 и 18 июля 1812 года, спустя менее месяца после начала военных действий, в России вышли правительственные манифесты о наборе в народное ополчение по 16 губерниям. Более всего ряды волонтеров пополнились за счет жителей Москвы и Московской губернии (на 100 душ мужского населения здесь приходилось 10 добровольцев). Сотрудники Московского архива коллегии иностранных дел, одним из руководителей которого являлся главный смотритель Странноприимного дома Алексей Федорович Малиновский, также стали просить об увольнении «на время от дел архива для вступления во внутреннее ополчение Московских внутренних сил». 14 августа архиву разрешили отпускать в народные войска «желающих и служащих без жалования, без коих обойтись может».

      Присутственные места собирали казенное имущество, чтобы подготовить его к вывозу из Москвы. Монастыри и церкви отправляли за пределы города всю утварь, какую возможно было спасти.

      Федор Васильевич Ростопчин

      22 августа Малиновский объявил совету Дома, что по ордеру главнокомандующего Федора Васильевича Ростопчина ему дано поручение отправиться с архивом во Владимир. Вместе с государственными бумагами снарядили деньги и документы Дома и церковное убранство храма Живоначальной Троицы. В день Бородинской битвы – 26 августа – архив уже находился в городе Покрове Владимирской губернии, 27 августа прибыл во Владимир. Выполнение своих обязанностей по управлению Домом главный смотритель доверил первому помощнику Соймонову.

      В августовские ночи, «которые в то время были светлые, – вспоминал ушедший в ополчение переводчик архива