Человеческий фактор. Виктор Пронин

ребята. Стали строже, молчаливее, уже не орали на всю забегаловку, не приветствовали шумно и радостно Фатиму, когда та подносила им «Невское светлое», разговаривать стали вполголоса, будто скрывали нечто важное, что наполняло их жизнь.

      А ведь наполнило – ожиданием и неопределенностью.

      И Михась, и Алик словно чувствовали на себе внимание какой-то высшей силы, о которой они ничего не знали, только чувствовали, что такая сила есть, и она проявляет к ним интерес.

      В пивнушку к Фатиме заходили молча, протискивались между тяжелыми стульями в самый угол, усаживались спиной к остальному залу и тут же начинали шептаться, стараясь не привлекать к себе внимания. Каждый раз, когда в кармане Михася раздавался телефонный звонок с вибросигналом, Михась вздрагивал, спешно, путаясь в складках подкладки пиджака, лез в карман, нажимал кнопку, боясь опоздать, боясь и в то же время желая, чтобы опять откликнулись те силы, о которых они ничего не знали, но хотели, хотели вступить с ними в сговор.

      – Слушай, – сказал однажды Алик свистящим шепотом, отгородившись спиной от посетителей. – Тут у меня мыслишка мелькнула… Все не так просто, как может показаться.

      – Ну? – насторожился Михась.

      – Мы же его не знаем, а он нас знает. Может быть, даже в этом зале сидит и пивко попивает, на нас поглядывает, усмехается нашей простоватости.

      – Ну и что? – повторил Михась, раздражаясь.

      – А то, что денег он не даст.

      – Почему?

      – Потому что мы его не знаем. Поручит что-нибудь рисковое, мы выполним, а он исчезнет. И никаких двадцати тысяч мы не получим.

      – И что ты предлагаешь?

      – Пусть появится.

      – А на фиг?

      – Чтобы все было честно.

      – Нет, Алик, лучше, чтоб мы его не знали. Я, например, не хочу его знать. Мне так спокойнее. И ему спокойнее.

      – А деньги?!

      – Пусть дает вперед. Утром деньги – вечером работа. Старый закон.

      – А знаешь, в этом что-то есть, – согласился Алик. – Ты сказал ему, что нас двое?

      – Он знает.

      – Но ты сказал?

      – Отвали, Алик. Сказал, и не один раз. И он открытым текстом заверил – по десять тысяч на брата.

      – А знаешь, – все тем же свистящим шепотом заговорил Алик, – если он так легко согласился дать нам по десятке, то за хорошую работу мог бы накинуть еще кое-что… А?

      – Мысль, конечно, интересная, но только вот что-то он замолчал.. Я бы на его месте вообще затеял переговоры с несколькими ребятами и посмотрел, кто справится лучше, кто покруче…

      – Думаешь, мы слабоваты?

      – Какая разница, что я думаю! Важно то, что думает он! – Михась замолчал, потому что в этот самый миг в его кармане забился, завизжал мобильник. Михась установил вибрацию самую сильную, мелодию подобрал самую громкую, чтобы почувствовать, услышать мобильник на расстоянии, если он вдруг окажется в другой комнате, в куртке на вешалке, на тумбочке в спальне.

      – Да, – сказал Михась негромко. – Слушаю.

      – Это я, – прозвучал уже знакомый грубоватый напористый