Человеческий фактор. Виктор Пронин

– нервную и бесконечную.

      Неожиданно возник Следователь. Как бы из ничего, просто возник, догнал Епихина, пристроился рядом и улыбчиво заглянул в глаза.

      – Скажите, Валентин Евгеньевич, а чем объяснить, что все звонки, которые получал на свой мобильник Михась, шли из автоматов, расположенных рядом с вашим домом?

      – Видимо, кто-то звонил ему из этого района, – Епихин раздраженно передернул плечами.

      – Но это были не вы?

      – Совершенно верно. Это был не я.

      – Свежо предание, да верится с трудом, – улыбнулся Следователь.

      – Отвали, – сказал Епихин жестковато.

      И через неделю, вернувшись из Польши и доставив десяток рулонов ткани с высоким ворсом да к тому же еще и в полосочку, он позвонил Михасю из автомата у входа в метро «Таганская».

      – Михась? – спросил Епихин, стараясь говорить голосом грубым, нагловатым, нетерпеливым.

      – Ну… Михась. И что?

      – Меня помнишь?

      – Помню.

      – Деньги появились?

      – Так это ты подсунул?

      – Мои люди.

      – Как же они изловчились?

      – Их дело.

      – Или все-таки ты? – усмехнулся Михась.

      – Меня две недели в Москве не было.

      – Канары? Кипр? Майами?

      – Германия.

      – И что мне с этими деньгами?

      – На пиво.

      – Нас двое…

      – Ты Алика имеешь в виду? Я знаю. Значит, вам обоим на пиво. Хватило?

      – Немного осталось.

      – Можете не экономить. Деньги будут.

      – А что вы называете деньгами?

      – Наконец-то я слышу дельный вопрос. Деньги начинаются с тысячи. Долларов, естественно.

      – Или с десятков тысяч? – обнаглел Михась.

      – Или с десятки, – поправил Епихин. – Не возражаю. Но придется поработать.

      – Лопатой? Головой? Ногами?

      – Руками.

      – Долго?

      – Как пойдет. Можете и за час управиться.

      – И по десять тысяч?

      – Договорились, – сказал Епихин и повесил трубку.

      Откуда-то мы знаем, что недоговоренность всегда полезна, – это всегда хорошо – закончить разговор чуть раньше, чем ожидает собеседник. Такой прием дает возможность маневра, возможность переиначить свои уже произнесенные слова, истолковать их так, как потребуют обстоятельства. Откуда-то мы знаем гораздо больше, чем нам кажется, какие-то истины, знания, сведения живут в нас невостребованными, вроде как бы и ненужными, но наступает момент, наступает в жизни нечто чреватое, а то и попросту угрожающее, и все, что в нас таится, вдруг проявляется легко и просто, будто мы всегда владели и частенько этими своими тайными знаниями пользовались.

      А ни фига!

      Никогда мы ими не пользовались по той простой причине, что в них не было надобности.

      И произносим ведь слова, иногда довольно удачные, уместные, более того – единственно правильные. Откуда они? Что или кто-то сидит в нас,