Брызги шампанского. Виктор Пронин

Был бы лес? – усмехнулся Агапов.

      – Да, вся цепочка подготовлена.

      Агапов долго молчал, ходил по комнате, стоял у низкого окна, уперевшись лбом в раму, кому-то махнул рукой, дескать, поговорим потом, занят. Подошел к столу, допил водку из своего стакана, сел. Некоторое время исподлобья рассматривал Выговского.

      – А ты кто? – наконец спросил.

      Выговский молча сунул руку в карман пиджака и положил на стол паспорт. Агапов мельком заглянул внутрь и, похоже, даже фамилию за эти секунды не успел прочитать. Отодвинул.

      – Настоящий?

      – Изучай. Сличай. Запрашивай. Устанавливай. Тут же у вас по лесам достаточно специалистов.

      – Найдутся, – Агапов опять надолго замолчал. – Повидаться бы надо…

      – Повидаемся.

      – Печати, штампы, бланки?

      – Все есть.

      – Контора?

      – Есть.

      – Секретарша?

      – У каждого своя.

      – Казначей? Кассир?

      – Все на изготовке.

      – Бухгалтер?

      – Приезжай в Москву, познакомишься. Сам же сказал, что повидаться надо. Мандрыка его фамилия.

      – Хохол?

      – Может быть.

      – Хитрожопые они.

      – Разберемся.

      – Так, – протянул Агапов. – Так, – повторил через некоторое время. – Чувствую, плохо все это кончится. А устоять не могу. Чувствую… сяду. В лучшем случае. А отказаться… Не нахожу в себе сил. Представляешь?

      – Через год, самое большее через два… Мы все слиняем. Ближайшие два года в стране будет катавасия и кошкин дом. С этим дебилом наверху ничего не изменится. А потом… Когда люди будут жить в Абрау-Дюрсо, а отдыхать на Канарах, ты будешь сидеть вот в этой же избе, пить паршивую водку и закусывать еловыми шишками.

      – Если шишки хорошо приготовить… Да с грибочками… Да под клюковку… – начал было Агапов и не закончил, сам себя оборвал: – Когда встречаемся?

      – Если договорились, я уезжаю сегодня, – Выговский посмотрел на часы.

      – Договорились.

      – Тогда через неделю встречаю тебя в Москве. На Ярославском вокзале. Мы все соберемся. Выпьем шампанского, подпишем бумаги…

      – Какие бумаги?

      – Сам же говоришь – печати, штампы, бланки… Телефоны. Секретарши.

      – Да, все правильно, – вынужден был согласиться Агапов. – Без этого нельзя. Выпьем?

      – Надо, – кивнул Выговский.

      Быстро взглянув на Агапова, он вдруг поймал его взгляд, устремленный в окно, – столько было в нем какой-то неизбывной тоски, столько раскаяния в еще не совершенном, что Выговский содрогнулся от дурных предчувствий. Но Агапов уже возвращался к столу с новой бутылкой водки, а его жена несла с кухни громадные, только что со сковородки котлеты. Печальный миг прозрения исчез, растворился, будто его и не было. И произойдет много чего, пока и Агапов, и Выговский вспомнят этот вечер, освещенный красным закатным солнцем.

      – Чувствую – вляпаюсь, а отказаться не могу! – уже весело сказал Агапов, сковыривая вилкой алюминиевую нашлепку с горлышка зеленой бутылки.

      Еще неделю назад в соседнем ресторане музыка гремела до утра, в этом