Брызги шампанского. Виктор Пронин

увлеченно врал, что город его потряс, показался ему прекрасным и – о, как счастливы люди, которые живут здесь постоянно!

      Здор озадаченно склонил голову к плечу да так и замер в немом изумлении – он не понимал, зачем врать на такую невинную, в общем-то, тему.

      Наконец Мандрыка расположил на столе и водку, и помидоры, нарезал какой-то колбасы, которую Выговский сразу определил как плохую, и это еще раз убедило его в том, что Новороссийск – паршивый городишко.

      – Прошу, – Мандрыка сделал невнятный жест рукой и первым сел к столу.

      – Охотно, – сказал Выговский. Он сбросил светлый пиджак на кушетку и сел к столу, подкатав на ходу рукава рубашки.

      – Освободился, значит? – спросил Мандрыка, подняв глаза на Здора. – Давно?

      – Уж успел забыть.

      Всего несколько слов, пустых, в общем-то, ничего не значащих, но Выговскому их оказалось вполне достаточно. Он понял, что Мандрыка уверен в себе, слюнявить, смущаться и теребить носовой платок не будет, что Здора уважает не слишком и не церемонится с ним, но и Здор не чувствует никакой зависимости от своего дальнего родственника не то по жене, не то по первому мужу жены, не то просто по каким-то соседским связям.

      – Это хорошо, – кивнул Мандрыка и разлил всем по полстакана водки. – Плохая память спасает нас от дурных воспоминаний. Воспоминания должны быть счастливыми и радостными.

      – А у меня и от зоны остались только счастливые и радостные впечатления, – Здор твердо посмотрел Мандрыке в глаза.

      – За это и выпьем, – ответил тот. – Будьмо!

      – Не понял? – спросил Выговский. – Будьмо – это что?

      – Краткое пожелание хорошей жизни. Если наш тост услышат высшие силы, мы будем удачливы и здоровы, будем вместе и навсегда, будем плодиться и размножаться, радоваться жизни и веселить своих близких!

      И Мандрыка выпил до дна свой стакан.

      – Больше всего мне понравилось, что мы будем вместе и навсегда, – ответил Выговский и тоже выпил до дна, сразу поняв, что Мандрыка – это тот человек, который очень болезненно воспринимает, когда собутыльник не допивает. Так и есть – Выговский поймал неуловимо быстрый взгляд Мандрыки, брошенный из-под кустистых бровей на его стакан.

      – Значит, говорите, на отдых приехали? – спросил Мандрыка, отправляя в рот кусок вареной колбасы.

      – Нет, – быстро ответил Выговский. – Приехали по делу. Срочному, важному, неотложному.

      – О! – уважительно протянул Мандрыка. – Это хорошо. Настоящие дела всегда важные и неотложные. Другими и заниматься не стоит. Верно говорю?

      – Полностью согласен, – Выговский для убедительности прижал ладонь к груди.

      – Простите за любопытство, – Мандрыка глянул Выговскому в глаза. – Вы там познакомились? На зоне?

      – Раньше, – ответил Выговский, не дав Здору времени даже открыть рот.

      – А сюда, значит, пожаловали…

      – К тебе.

      – О! – с прежней уважительностью протянул Мандрыка. Но была все-таки на этот раз в его голосе некоторая,