Государство и право в контексте консервативной и либеральной идеологии: опыт ретроспективного анализа. Аркадий Владимирович Корнев

России бесплодна, а может быть, даже и вредна. Он вообще советовал Александру I быть более осторожным в своих преобразованиях.

      Как и его коллеги по консервативному лагерю российского общества, Карамзина более всего заботит не преобразование государственных институтов, а нравственное здоровье народа. Недостаточно для России дать ей хороших губернаторов, ей потребны и хорошие священники. А без прочего можно обойтись, и нет оснований завидовать Европе. Что же касается его взглядов на социальную структуру российского общества, то она укладывается в знаменитую формулу «народ работает, купцы торгуют, дворяне служат». Это очень типично для консервативно мыслящих людей, т. е. статусная стратификация.

      В России государь есть живой закон. Не бояться государя – не бояться и закона! В монархе российском соединяются все власти. Наше правление, пишет историк, есть отеческое, патриархальное.[92] Дворянство и духовенство, Сенат и Синод – хранилище законов. Над всеми – государь, единственный законодатель и источник власти. Это и составляет, по его мнению, основу российской монархии.

      К видным российским консерваторам принадлежал и А. С. Шишков, который поддерживал политические идеи Карамзина, но категорично выступал против его реформаторской деятельности в области языка. В 1803 г. он публикует свою книгу «Рассуждение о старом и новом слоге русского языка». Через год выходят в свет «Рассуждения о любви к отечеству». Обе эти книги имели широкий общественный резонанс. А. С. Шишков был знаком с Жозефом де Местром. Последний, как известно, считал, что деградация нации, общества, культуры начинается с деградации языка. Мысль между прочим здравая и для нынешнего времени. Своим друзьям-консерваторам, в том числе и А. С. Шишкову, де Местр назвал три основных источника подрыва стабильности российского государства. Во-первых, это дух скептического вопрошания, подпитываемый изучением естественных наук. Во-вторых, протестантизм, полагающий, что все люди рождаются свободными и равными, а власть опирается на народ, и называющий сопротивление власти естественным правом. В-третьих, требование немедленного освобождения крестьян.

      На заре великой катастрофы Вольтер изрек: «Все это от книг». Де Местр старался как мог объяснить роль книги, которая, как потом пишет Л. А. Тихомиров, «приобрела совершенно ненормальную силу». С. С. Уваров, попечитель Петербургского учебного округа, в 1811 г. запретил преподавание философии, политической экономии, эстетики и основ коммерции в подведомственных ему школах.

      Победа России в Отечественной войне 1812 г. дала новый импульс развитию консервативной идеологии в России, поскольку она расценивалась как торжество русского традиционализма и охранительства. В сфере образования консервативная партия в лице М. А. Балугьянского, а особенно М. Л. Магницкого, попечителя Казанского учебного округа, провела такие «реформы», что они до сих пор глядят курьезом. Прежде всего Магницкий подверг аракчеевской

92

Антология мировой и политической мысли: в 5 т. Т. 3. М., 1997. С. 634.