Мастер ножей. Ян Бадевский

наши союзники, – сказал Зенон, мечник из Познанских полей. – Должны пропустить.

      – Союзники, – прорычал Трибор. – Думай, что говоришь. В два счета обернутся и перегрызут тебе глотку.

      Я придвинулся к карте.

      И увидел то, что ускользнуло от моих спутников.

      – Смотрите. – Я провел пальцем по извилистой линии Немеса, одного из притоков Тичи. – Река в трех стадиях отсюда. А вот здесь она впадает в Тичь. Брод совсем близко.

      – И что? – Грорг почесал затылок.

      Я ухмыльнулся:

      – Ничто не мешает нам сплавиться вниз по реке. Сколотим плот и без помех доберемся куда надо.

      – А парень дело говорит, – согласился Трибор.

      Во взгляде Ивена, который он бросил на меня, сквозило удивление. И уважение. Но все-таки он произнес:

      – Не все так гладко. Здесь и еще тут – пороги.

      – Перетащим плот, – парировал Трибор. – Волоком.

      – Решено! – громко сказал Коэн. – Все лишнее оставляем здесь. К броду спустимся по реке.

      На этом импровизированное собрание закончилось. Отряд разбрелся по лагерю. Кто-то начал рубить дрова, иные стали устраиваться на ночлег. Зенон точил меч, напевая себе под нос старинную балладу. Стреноженные кони, изредка всхрапывая, дремали средь деревьев. Некоторые уже улеглись.

      Костер потрескивал в неглубокой яме.

      Я растянулся на плаще, подложив под голову тюк. Спать еще не хотелось. Мои глаза прилипли к пляшущим языкам пламени. Их танец завораживал. Наверное, бесчисленные поколения людей тысячелетиями вот так же всматривались в эту первобытную силу. С трепетом или страхом – кто знает. Чем привлекает нас огонь? Осознанием того, что по прошествии лет наш внук поднесет факел к хворосту и эти языки коснутся наших лиц? Стирая посмертные маски. Уравнивая простолюдина и ярла. Кузнец видит в пламени будущий клинок или гвоздь, повар – жаркое, колдун – источник силы. Таежный шаман видит демонов и духов.

      Не только шаман.

      Я – тоже.

      …Языки пламени неожиданно вытягиваются и вбирают в себя поляну, усталых путников, их оружие, еду, поклажу. Все.

      Мчусь сквозь лес. От скорости окружающее смазывается. Тьма, контуры деревьев, ткань звездного неба – все сливается в вихре движения. По ногам и телу хлещут ветки, но я ничего не ощущаю. Рядом со мной бежит рлок. Мы вписываемся в ветер. Мы и есть ветер.

      Я не задаю вопросов. Между нами молчаливое понимание. На глубинном уровне. Связь с детства. Мой друг хочет показать что-то. Я должен это непременно увидеть. Вот и вся картина мира.

      На одном дыхании мы пересекаем овраги. Перелетаем через холмы. Нас не задерживают ни топи, ни ручьи, ни реки.

      «Скоро».

      Топи разрастаются, заполняя собой лес, подобно проказе. Болезненный пароксизм матери-земли. Мы летим над бурой трясиной, и я понимаю, что уже светает. Непостижимым образом нам удается преодолеть не только пространство, но и время. И вот перед нами вырастает зловещий Мерф, его бревенчатые дома, коньки крыш, украшенные резными фигурками зверей, демонстрирующих принадлежность тому или иному клану.