Раненое сердце – идеальная мишень. Лариса Соболева

прорычал мужчина под одеялом.

      – Вы не могли бы одолжить мне брюки? Мою одежду украли…

      – Вали отсюда, козел! – негодуя, рявкнул мужчина.

      – Да поймите! – почему-то шепотом убеждал Кирилл. – Мы замерзли. Я ненадолго возьму, сейчас же принесу обратно. Только в номере заберу свои вещи…

      – Я сказал: вали! – свирепо повысил голос мужчина, откинул одеяло и намерен был встать с женщины, которая прятала лицо.

      Кирилл отскочил назад, понимая, что в состоянии прерванного кайфа даже карлик способен его уничтожить.

      – Ладно, ладно, – отступал он. – Продолжайте, не буду вам мешать.

      Он вернулся к Алине, взял ее за руку и потащил к корпусу, в котором жил. По дороге Кирилл подходил к растениям, но, разочарованно вздыхая, шел дальше.

      – Что ты ищешь? – спросила Алина.

      – На картинах я видел листочки, прикрывающие… это самое место. Короче, я ищу что-нибудь типа фигового листочка.

      – Как ты его прицепишь? Апчхи!

      – Вот и я думаю: а как этот самый фиговый листок держался? – Кирилл даже остановился, настолько его занимала проблема фигового листа на картинах. – Может, его клеем приклеивали?

      – По-моему, это выд-д-думка художников, чтобы приличней было, – ответила Алина, дрожа от холода, как осиновый лист. – В те времена и клея-то не было.

      – А смола с деревьев? Смола же была? Была!

      – Кирилл, умоляю! Потом выясним, как д-держался лист. Я сейчас умру от холода.

      – Прости. Подождешь меня в беседке. Я оденусь и принесу тебе одежду.

      – Я б-б-боюсь… оставаться… од-дна. Апчхи!

      – Думаешь, брошу тебя? Обижаешь.

      – Извини. А как ты явишься в… в…

      – Обыкновенно. Алина, иди в беседку, я скоро.

      Она юркнула в белую ротонду посреди цветов и присела на корточки. Кирилл изучил растения, сорвал большой цветок в форме метелки, кинул взгляд на ротонду и решительно ринулся в корпус. Он открыл дверь, которая, к счастью, не была заперта, подошел к комнате дежурной, постучал в окошко. Она сонно что-то пробормотала…

      – Ключ дайте от номера двести шестнадцатого.

      – Вот полуночники… – проворчала дежурная, зевая и поднимаясь с дивана, который адски заскрипел. – Сейчас. И чего вас носит среди ночи?

      Она вышла к нему и… разинула рот, как Родина-Мать на Мамаевом кургане. Глаза дежурной за долю секунды вытянулись в вертикаль, излучая ужас, словно перед ней стоял не мужчина (правда, совершенно голый мужчина, прикрывающий причинное место цветочной метелкой), а огнедышащее исчадье ада. Какой там ключ, который она держала в руке! Дежурная забыла про ключ и – что совсем несуразно выглядело – глупо кивала головой. Кирилл догадался – в холле ведь полумрак, – что дежурная не кивает, а рассматривает его обнаженную фигуру сверху вниз, потом снизу вверх. С каждым кивком все ее существо наполнялось жутью, она явно восприняла голого Кирилла за насильника, который вот-вот должен кинуться на ее дряблое тело. Он взял ключ, поблагодарил:

      – Спасибо. Да, я голый! Голый! Купался в море. А мою