Другая сторона света (сборник). Всеволод Овчинников

пакет, подивился его легкости и мягкости. И попросил подождать, пока составят опись, которую мне надлежит подписать. Вскоре из-за перегородки раздался хохот. В зачитанном мне списке значилось следующее: две женские мохеровые кофты, мужской свитер, спортивный костюм «Адидас», плащ-болонья. Налицо был типичный «джентльменский набор» советского командированного тех лет. Видимо, «товарищ такой-то» когда-то покупал нечто подобное в Токио или попросил старого знакомого прислать ему все это.

      Выслушав мой эмоциональный рассказ о том, каких страхов я натерпелся ради злополучного пакета, оказавшегося банальной посылкой, советник по партийным связям принялся извиняться. И в качестве компенсации за моральный ущерб оформил мне ящик виски по дипломатической выписке, то есть за полцены. Так я поставил пятно на своей репутации «чистого» журналиста. Ибо не только участвовал в оперативной работе, но и, как оказалось в итоге, сделал это не бескорыстно.

      На собрании с Ширли Маклейн

      На постоянную работу за рубеж журналист выезжает с семьей. Так что детство моей дочери Любы прошло на Дальнем Востоке – от 0 до 5 лет в Китае, от 7 до 14 лет в Японии.

      Когда я в 60-х годах работал в Токио, дочь училась в двуязычной частной школе. На родительских собраниях отцы или матери, как и у нас, рассаживались на места своих детей. Моим неизменным соседом был мистер Паркер – представитель киноконцерна «Метро Голдвин Майер» на Дальнем Востоке. Но однажды рядом со мной оказалась вроде бы невзрачная рыжеватая женщина, поразительно на кого-то похожая. Долго ломал голову, прежде чем решился сказать:

      – Вы мне напоминаете молодую Ширли Маклейн в ее первых фильмах…

      Услышав эти слова, соседка всплеснула руками и рассмеялась:

      – Боже мой, какой изысканный, какой оригинальный комплимент! Никогда в жизни не слышала ничего подобного. Вы, как я догадываюсь, отец русской подруги моей дочери Сэлли. Очень рада знакомству. Где вы нынче проводите Рождество? Может быть, погостите у нас на Гавайях?

      В первые годы своей жизни Люба говорила по-китайски лучше, чем по-русски. После возвращения на Родину забыла все начисто. В Токио она начала ходить в советскую школу при посольстве. За два года научилась там читать и писать. Но поскольку журналистская работа требовала, чтобы мы с женой часто уходили по вечерам, у нас поселилась японская няня. Повседневное общение с ней, а также детские телепередачи создали эффект полного погружения в атмосферу японского языка. И когда мы отправились в отпуск на теплоходе Иокогама – Находка, дочь говорила с японцами совершенно свободно, как в раннем детстве с китайцами.

      Тут-то и возникла мысль отдать ее в третий класс в японскую школу. Коллеги порекомендовали женскую гимназию Нисимати, где часть предметов преподается на японском, а часть на английском и более трети школьниц составляют девочки из иностранных семей.