Барбаросса. Михаил Попов

нам еще понадобится, может быть, даже уже сегодня.

      Помощник бросился выполнять приказание.

      – Итак, кардинал?

      Антонио Колона только брезгливо поморщился.

      – Что же заставило вас лично отправиться в столь опасное путешествие?

      Кардинал молчал.

      – Не хотите – не отвечайте, святой отец, я сам догадаюсь, и сделать это будет не слишком трудно, клянусь знаменосцем пророка.

      Его преосвященство пожал плечами с деланным безразличием. Он внимательно прислушивался к тому, что творилось под палубой. Судя по всему, бешеные дикари еще не добрались до того главного, перевозчиком чего была галера.

      Харудж обошел вокруг неподвижного священника, держась левой рукой за широкий, с потной ямочкой подбородок.

      – Кроме вас на борту не менее сотни вооруженных людей. При всем моем уважении к вам, святой отец, я не думаю, что они выделены для охраны вашей персоны, значит…

      Харудж не закончил, сзади к нему подбежал Фикрет:

      – Господин!

      Харудж резко к нему обернулся:

      – Нашли что-нибудь?

      – В среднем отделении только сложенные паруса и порох. В кладовой много сухого хлеба и колбас, есть вино и сыр.

      – Вино и колбасы в море.

      – И колбасы? – удивленно переспросил помощник. – А вдруг они не свиные?

      – А вдруг свиные?

      Фикрет усиленно закивал.

      – Что там еще?

      – Латы, кирасы, оружие…

      – Все это нам пригодится. Пусть начинают перегружать. Нам еще нужно успеть затопить это папское корыто.

      Фикрет замер:

      – Затопить?

      – Затопить, затопить, не будем же мы таскать за собой это тихоходное…

      – А гребцы?

      – При чем здесь гребцы?

      – Среди них много правоверных мусульман.

      Харудж поморщился – ему не нравился этот разговор и не нравилось, что завел его Фикрет, преданнейший из преданнейших, человек-тень, готовый в любую секунду отдать жизнь за своего господина.

      – Они были так рады твоему появлению, о господин!

      Харудж знал, как ему вразумить слишком чувствительного друга, но не здесь, не перед лицом христианского священника этим заниматься! Он просто вперил в черные, лоснящиеся глаза Фикрета свой серо-голубой взгляд, и тот сразу понял, что ему делать дальше.

      И тут раздался голос кардинала. Словно почувствовав слабину в лагере противника, он заговорил почти вызывающе:

      – По-моему, пришло время и вам представиться.

      – В этой части света, на всех его морях, я известен как Харудж, по кличке Барбаросса.

      – Но, – кардинал чуть усмехнулся, – отчего же вам присвоена именно такая кличка? Насколько я могу судить, ваш подбородок брит, на нем нет никакой бороды.

      Пират снисходительно хмыкнул:

      – Давайте договоримся так: я вам открою свою страшную тайну, а вы мне выдадите тайну этого корабля.

      – У этого корабля нет никакой тайны.

      – Значит, договорились.

      – О чем?!

      – Смотрите!

      Харудж