Королева мести, или Уйти навсегда. Марина Крамер

будешь!

      – Ой, мама, второго марафонца я не переживу! – простонала Марина, хватаясь за голову, и Женька засмеялся:

      – Видишь, сынок, мама не хочет спортсмена. А кого хочет наша мама?

      – Вырастет – сам решит!

      – Баня готова, пойдем? – Хохол ссадил Егорку на диван и повернулся к Марине. – Егора будем брать?

      – Возьмите, я потом за ним приду, – откликнулась бабка.

      – Ой, ходок еще нашелся! – фыркнул Женька. – Сам принесу, ты только постель приготовь нам.

      Прихватив полотенца, они пошли в баню, где Егорка, к удивлению, долго и совершенно спокойно лежал на полке в парилке и даже позволил Женьке пару раз хлопнуть себя веником.

      – Наш человек! – определил Хохол, заворачивая разомлевшего от пара мальчика в полотенце. – Ты погрейся пока, котенок, а я бойца унесу, спит вон уже. Смотри, как быстро разморило его… – Он заботливо прикрыл голову Егорки краем полотенца, закутал сверху еще и своей курткой и понес в дом, а Марина легла на полок в парилке, растянувшись на прогретых, чуть пахнущих смолой досках.

      Женька вернулся быстро, закрыл дверь и скинул с себя спортивные брюки, присоединяясь к ней:

      – Соскучилась, маленькая? – Его руки легли на ее живот, поползли вверх, к груди. – Господи, Коваль, я так по тебе тосковал… Кто бы мне сказал, что я буду мириться с девчонкой, которая моложе меня почти на десять лет, у которой такой стервозный характер, которая будет издеваться надо мной похлеще, чем вохра на учениях… Маринка, я ведь действительно тебя люблю.

      Она засмеялась, ложась на бок и подпирая голову кулаком, Хохол устроился рядом, спрятав лицо на ее груди и прижавшись всем телом.

      – Женя… не уходи больше, ладно?

      – Родная моя, да теперь не выгонишь, даже если захочешь! – засмеялся он, водя языком по ложбинке между грудей. – Никогда… Знаешь, я понял одну простую вещь – вы моя семья, ты и Егор, и без вас мне просто жить незачем. Ну встал, поел, тусанулся туда-сюда – а потом-то что? А вот приехали вы, и все приобрело смысл какой-то, есть сын и есть ты, и каждому я должен время уделить, по головке погладить хотя бы…

      – Да, а меня не только по головке. И не столько по ней! – Марина потянула его за ухо, и он совершенно серьезно согласился:

      – Тебя – не столько. Но признайся, тебе приятно, что я стараюсь заботиться о тебе?

      – Жень, а кому это не приятно? Все любят внимание.

      – Ну все или не все, а ты-то просто королева среди прочих! И я даже понял, почему так. Тебя в детстве никто не гладил по головке, не дул на разбитую коленку, не прикладывал холодную ложку к синякам, правда? Ну так теперь ты в каждом мужике ищешь заботливого папочку.

      – Это плохо?

      – Нет, котенок, это нормально. Но при этом ты не умеешь принимать эту заботу, сворачиваешься в клубочек, как ежик, и колючки выставляешь. – Улыбаясь, Женька убрал с ее лица волосы и прикоснулся губами ко лбу. – А я ведь не сделаю ничего, чтобы тебе навредить, ты же сама знаешь.

      Марина