Вокруг света. Олег Николаевич Ермаков

второй, приблизившись ко мне, похлопал по карманам моей куртки, нащупал спички, вынул их, заинтересованно разглядывая.

      – Ишь, какие, – протянул он. – А это? Штуковина…

      – Компас, – сказал я и опустил было руки.

      – Куды?! – крикнул рыжий, вращая синими глазами.

      Я снова поднял руки и пробормотал, что у меня ничего нет.

      – Заговорил, – сказал босой, ухмыляясь. – Япона мать.

      – Это мы ишшо проверим, – откликнулся рыжий. – Один?

      – Как видите, – ответил я и тут же пожалел. Можно было что-нибудь сочинить про туристическую велогруппу. Но было уже поздно.

      – Откудова?

      – Из Смоленска, – честно признался я.

      – К Сергею Никитичу?

      Я взглянул непонимающе.

      – Не хитри, – сказал рыжий. – Ты же на дороге в Николу-Славажу. А там Сергей Никитич. Или не знамо?

      Я пожал плечами:

      – Впервые слышу. Я здесь в командировке.

      – Какие ж командиры тебя… – начал рыжий, но тут послышался дальний окрик, свист, и он умолк, оглянулся. Снова посмотрев на меня, велел: – Пошли.

      Мы направились в обратную сторону. Возражать, догадывался я, бесполезно. Как-то дурацки скрипел мой велосипед. Мужик в зимней шапчонке к нему приглядывался. Не скажу, что я был шокирован. Чего-то подобного я ждал после соприкосновения со сновидениями горы. Мое путешествие было обречено на такого рода происшествия. Мы прошли мимо той дороги, по которой я притащился от родников и яблонь, и свернули к осиновой красной рощице. Там я увидел много мужиков. Они ждали нас, обернув бородатые – и редко безбородые – лица. Все молчали. Только скрипел велосипед. Надо было подкрутить винтики багажника.

      Мы вошли в рощицу и остановились.

      – Вот! – сказал рыжий, указывая на меня.

      Все уставились на меня. А я быстро оглядывал их суровые загорелые лица, по большей мере бесцветную, серую одежду, линялые пиджаки, грубые рубахи, башмаки, сапоги, а на ногах у одного были даже лапти. Выделялся широкоплечий мужик с туго вылепленным лицом, небольшими темными глазами, простоволосый, в серой длиннополой рубахе, подпоясанной как будто уздечкой. Все как-то на него оглядывались. Явно ждали, что скажет. А он молча озирал меня.

      – Грит, с города, едет в неведомом направлении, кто таков Любасов, ни в зуб ногой, мол, – разъяснил всем рыжий.

      – Ну, а сам? – спросил мужик, подпоясанный уздечкой, въедливо глядя на меня.

      – Командирами какими-то направлен.

      Подпоясанный уздечкой перевел взгляд на него и снова посмотрел на меня.

      – Какими такими? – раздумчиво спросил он.

      – Говори! – крикнул рыжий.

      – Здесь… какая-то ошибка, – проговорил наконец я. И это было правдой. Произошла явная ошибка. Я попал не на ту дорогу.

      Подпоясанный уздечкой хмыкнул.

      – Балакает как-то… – С этими словами он покрутил короткими пальцами в воздухе, стараясь выразить особенность моей речи.

      Его все поняли. Я – нет.

      – Оно сразу видно, – фальцетом