Вокруг света. Олег Николаевич Ермаков

По этому лесу я блуждал три дня, растягивая скромный запас еды. В последний день уже пил только отвар дикой смородины – даже заварка закончилась. Но зато именно в этот день заброшенный канал вывел прямо в реликтовый лес. Вдруг я обнаружил, что стою среди гигантских деревьев. Это были старые дубы в панцирях коры. С ветвей свисали мхи. Дубрава следила за мной черными дуплами. Заглянув в одно из них, я нашел там птичий пух. Видимо, здесь привольно жили совы. Повсюду лежали допотопными мохнатыми зелеными тушами стволы рухнувших дубов, обходить их было трудно. Столь древнего смоленского леса мне никогда не приходилось видеть. Шею ломило, когда я старался рассмотреть причудливые кроны этих небоскребов, вавилонских башен. Да, здесь, в сумраке, среди морщинистых стволов и растопыренных корней, и можно было почувствовать время. Мне показалось, что именно отсюда и должна была вытекать река… Не Днепр, а… Дан Апр.

      На самом деле до истоков было очень далеко, летописный Оковский лес таился где-то за сотни верст отсюда. И я еще не сомневался, что поднимусь к нему. Сама эта мысль преображала Оковский лес, приподнимая его. Лес мог оказаться небесным. А из-под его корней и вытекал, падал в туманные поля России Днепр.

      Ну, а пока я устроился возле сравнительно молодого, высокого и стройного дуба на ночлег в этом лесу. Напился смородинного чая, расстелил спальник и лег. Комаров почти не было. Я лежал и слушал, смотрел. Вскоре среди ветвей проступили лазурные точки звезд. Иногда с ветвей обрывался желудь и долго падал, ударяясь о ветви и кору, и мягко шлепался в жирную лесную почву. В прежние времена сводили дубравы под поля. Урожаи дубравная земля давала хорошие, пока не истощалась. Вот и не осталось на Днепре дубрав, так, клочки. Но этот лес за болотом чудом уцелел.

      Хотелось есть, голова подкруживалась. Я старался не думать о пище. Надеялся завтра добраться до лагеря. И представлял, как вскрою банку сгущенки, заварю крепкого чая, достану пригоршню сухарей.

      К подножиям дубов причаливали гудящие дирижабли, чуть ли не под каждым дубом жили шершни. Потом среди стволов быстро замелькали черными лоскутами летучие мыши. В этот лес надо вернуться с фотоаппаратом, думал я…

      Ночью открыл глаза и увидел всюду тени. Над лесом ходила сильная полная луна. И она казалась юной в сравнении с этими старцами, раскинувшими длинные толстые ветви. И напрасно старцы старались заключить эту Сусанну в корявые объятия, она легко ускользала. Ну а клевета ей не была страшна и подавно. Пророк Даниил навсегда изобличил старцев.

      Утром меня разбудил желудь. Шмякнул по спальнику. А мне со сна почудилось, что упало по меньшей мере золотое яблоко. Солнце, прятавшееся все эти дни, проступило золотым ободком в дымке, и я сумел сориентироваться. Днепр тек на севере. Туда я и пошел. Когда переходил высохший луг, услышал грубый свист и мгновенное эхо выстрела. Это уже не тени былых времен палили в воздух. Кто-то со стороны елового леса на гребне стрелял в мою сторону. Этот свербящий посвист свинца был мне знаком. Удивляло, что слышу его здесь. Не знаю, что за намерения были у стрелявшего,