Господин военлет. Анатолий Дроздов

религиозных войн и английским лейтенантом в Индии… Дважды воевал в России – в 1812 году и в 1941-м. На своей стороне, разумеется, иначе, не задумываясь, повторил бы судьбу Секста Помпония. Меня резали, рубили, протыкали копьем и расстреливали картечью… Я не оставался в долгу.

      Поначалу чужое тело смущало меня. Выгонять хозяев из дома некрасиво. Я получал не только чью-то силу и молодость, но и навыки владения оружием, говорил на языках, которые знал прежний хозяин. Однако, сопоставив ряд фактов, я понял: владельцы тел перед заселением были мертвы. Гость просил позволения войти, но дом оказался пуст…

      3.

      Голоса…

      – Вы не видите: он спит!

      – Разбудите! Дело не терпит отлагательства!

      – Прапорщик третьего дня перенес тяжелую контузию.

      – Это неважно!

      – Я возражаю!..

      Не отвяжутся… Господи, как трещит голова! Решительно отбрасываю одеяло, сажусь! Уф! В палате двое: Рапота и незнакомый офицер с двумя серебряными звездочками на золотистых галунах погон кителя. Подпоручик. Тоненькие усики на верхней губе, тоненькие ножки в краповых рейтузах и начищенных до блеска изящных сапожках с серебряными розетками. На каблуках шпоры: кавалерист?

      – Господин прапорщик?!

      – С вашего позволения, господа, я оденусь. Не привык встречать гостей неглиже.

      Одеваюсь, офицерик нервно вышагивает по палате. Нечаянный визит связан со вчерашним событием – это к гадалке не ходи. Наконец последние пуговицы застегнуты.

      – Прапорщик Красовский?

      – Он самый.

      – N-го гусарского полка корнет Лисицкий. У меня к вам дело чрезвычайной важности. Вчера вы оскорбили словом и действием князя Бельского…

      – Неужели?

      Приятно видеть недоумение на напыщенном личике.

      – Вы хотите сказать, оскорбления не было?

      – Совсем нет. По моему мнению, оскорбить такого мерзавца, как ваш князь, попросту невозможно. Грязь к грязи не пристает.

      Так, у него в зобу дыханье сперло. Люблю окорачивать жеребчиков.

      – Вчера штабс-ротмистр пытался изнасиловать сестру милосердия Ольгу Матвеевну Розенфельд, – это Рапота. – Если б не вмешательство прапорщика…

      Жеребчик хоть бы глазом моргнул – в курсе. Та-ак, здесь другая игра.

      – В любом случае прапорщик не имел права. Я уполномочен передать вам, господин Красовский, вызов от князя Бельского. А также вам, поручик!

      – Ему-то за что? Не оскорблял…

      – Стал свидетелем, но не предпринял мер.

      Ах вот что!

      – Тяжесть нанесенных оскорблений заставляет князя требовать удовлетворения немедленно. За оградой ждут экипажи. Ехать недалеко, поэтому врач не нужен.

      Правильно, зачем лишний свидетель?

      – Если вы уклонитесь…

      – Нельзя отказывать таким людям.

      – Оставьте свои шуточки, прапорщик!

      – Я серьезно.

      – А