Хроники нестроевой подготовки. Юрий Иванович Мудренко

дождей постепенно стал наполнять вырытую безупречно ровную траншею водой, день ото дня превращая её в искусственное водохранилище.

      По краям вытянутой четырёхугольной ямы образовались оползни, и к недостроенному водоводу стало опасно приближаться.

      Слёзы от подобного исхода, конечно же, на глаза не наворачивались, однако настроение у Юры портилось каждый раз, когда его взор натыкался на этот памятник бесполезного труда.

      – Смотри, наш водовод засыпают, – тихо в самое ухо прошептал сосед по парте.

      И действительно, у забора активно велась работа по ликвидации траншеи, как ненужного сооружения, а прапорщик Зажигов стал старшим прапорщиком, как и обещал ему командир дивизиона. Но всё это уже было неважно, потому что началась учёба, кадетов распределили по разным подразделениям, а Юра попал в батарею капитана Похилюка, который, завидев строй новоявленных курсантов, ткнул пальцем, указав на Юру, и произнёс:

      – А этого усатого давайте в мою батарею.

      10

      Усы пришлось сбрить практически сразу. Предмет мальчишеской гордости, настоящая гусарская атрибутика, был срезан под корень по приказанию заместителя командира взвода сержанта Нёмы. Как говорил сам сержант, эту безболезненную операцию ему поручил провести командир батареи, во что Юра, конечно же, не поверил, но деваться было некуда: в Ленинградском высшем военно-политическом училище ПВО ношение военнослужащими усов было запрещено. Это касалось не только курсантов, но и офицерского состава и прапорщиков. Любой, кто начинал здесь службу, вынужден был считаться с подобной постановкой вопроса и неукоснительно соблюдать приказ начальника училища, ревностного служаки и редкостного самодура.

      Правда, как в каждом правиле бывают исключения, так и в данной, казалось бы, тупиковой ситуации, такое исключение тоже нашлось. Им, как ни странно, оказался полковник Слободян, носивший длинные усы чёрного цвета, закручивающиеся своими концами аккурат под нижнюю губу так, что при желании вышеупомянутый полковник, образцовый офицер, член КПСС и вообще – отличный семьянин, мог при желании их покусывать, что он и делал, когда переставал говорить и погружался в размышления.

      Он был один такой – усатый, а потому каждый раз удивлённые взгляды других военнослужащих задерживались именно на его лице, даже со временем, когда, казалось бы, все вокруг привыкли к его густым зарослям над верхней губой. Из-за этого полковник Слободян был, как бельмо на глазу, являлся именно той ложкой дёгтя, которая портила всю бочку мёда, именуемую ЛВВПУ ПВО, а потому начальник училища не мог долго терпеть небритую физиономию какого-то там полковника, который был ниже по рангу, званию, занимаемой должности и возрасту. Не мудрствуя лукаво, он приказал своему заместителю, чтобы тот решил вопрос с усами быстро и безапелляционно.

      – И чтобы в двадцать четыре часа их не было! – поставил точку генерал.

      Откуда только начальник