Удар под ребра. Оксана Кириллова

проверенных людей: Аней (о ней позже) и Гошей – другом детства, практически родственником. Любые попытки вторжения в мою жизнь меня раздражали. Но…

      Постепенно, по крошечному кирпичику, этот парень сотворил чудо. Бог знает, как он смог выбрать единственно верный, пусть и довольно долгий, путь к моему сердцу. Говоря «путь к сердцу», я не имею в виду традиционное завоевание девушки. Речь о тех редких случаях, когда другой человек становится неотъемлемой частью твоей жизни, такой гармоничной частью, что тебе не хочется менять ничего – ни его характер, ни характер отношений. Может, ты и не в восторге от всего, что он делает, но у тебя дух захватывает от того, что он именно таков, каков он есть, что он такой один. И он – рядом. Почувствовать это за один день или за неделю – почувствовать правильно, не истерично и сумбурно, не порывисто, а всей душой и осознанно – нереально. Но слишком много времени мне не понадобилось.

      Все развивалось своеобразно. После второй встречи я уже периодически вспоминала «того странного парня». Даже не зная его имени. В следующий раз он появился – так же внезапно – через несколько дней, после моих пар: «Запомнил время, в которое встретил тебя из банка – ты вроде тогда из института шла?». Не знаю, может, это была и не первая попытка подстроить третью встречу, это мы потом никогда не обсуждали.

      Мы наконец-то представились друг другу (архаичному полному имени Тимофей он предпочитал короткое Тим) и перешли на «ты». Я настороженно, коротко, но все же сообщила необходимый минимум информации о себе: студентка второго курса, учусь на культуролога (звучит претенциозно и очень бесперспективно одновременно, да простят меня все культурологи мира), живу с матерью и отчимом. Тим к тому времени учебу уже закончил – наша разница в возрасте составляла четыре года – и занимался в какой-то конторе продажами. «Но это ведь это совсем не творческая профессия», – удивилась я, услышав об этом. «Отнюдь. – Тим даже, кажется, немного обиделся. – Всякая работа является творческой. Или ты думаешь, творчество непременно подразумевает бумагу, перо и кисти?».

      К зиме мы начали видеться почти каждый день: бродили по улице, отогревались горячим чаем в кафешках, сходили пару раз на каток, смотрели у него дома фильмы допоздна – все без малейшего намека на романтику. Мне было легко с этим человеком, потому что от него, в отличие от остальных, я не ждала подвоха: очень скоро стало ясно, что Тим, как и я, ненавидит врать. Он не бросался со своей правдой-маткой к окружающим, но, уверена, если бы любой, кто вызывал у него антипатию, спросил Тима об его отношении к себе, тот ответил бы честно.

      Общаться с кем-то часами и ни разу не получить «удар под ребра», как я это называла, было необычно, почти нереально. Будто мне впервые за много лет разрешили выйти из душного помещения и постоять на пороге, вдыхая упоительный морозный воздух, и я с ужасом ждала, что вот-вот меня погонят обратно, но этого не происходило.

      Закрывая за собой изнутри дверь в квартиру, я уже чувствовала, как ноги несут меня обратно – к оазису,