Электрическая машина. Валентин Петрович Катаев

заглянул в Петино горло сначала одним глазом, потом другим, потом, не говоря ни слова, вымыл руки над фаянсовой раковиной, вытер их махровым полотенцем, снял халат и надел пиджак.

      – Ты еще здесь? – сказал доктор, удивленно посмотрев на Петю, который стоял посреди докторской, тоскливо разглядывая проволочные формы рук и ног, развешанные по стенам. – Иди. У тебя не болит горло.

      – Нет, болит, – сказал Петя. – Я ел снег.

      – Неужели? – рассеянно пробормотал доктор, ища что-то на письменном столе.

      – Я сегодня ел снег, – сказал Петя, – и теперь мне очень больно глотать.

      Петя подумал и прибавил, скосив глаза:

      – У меня дифтерит.

      – Может быть, у тебя индийская чума? – сказал доктор, продолжая возиться у письменного столика.

      – У меня дифтерит, неужели вы не видите? – упрямо сказал Петя, ужасаясь тому, что он говорит.

      – Пошел вон, – сказал доктор равнодушно.

      – Я сегодня ел снег. Мне очень больно глотать. Я заболел. У меня дифтерит, – быстро сказал Петя, почти плача.

      – Так что же ты от меня хочешь?

      – Можно мне идти домой?

      – О! – коротко, с глубоким облегчением сказал доктор. – О! Теперь я слышу разумную речь. Ты здоров, но ты хочешь идти домой. Это я вполне понимаю.

      Доктор быстро написал узенькую увольнительную записку, вручил ее Пете, подвел мальчика к двери, повернул за плечи, слегка поддал сзади коленом.

      – И чтоб это было последний раз, босяк, – сказал доктор, закрывая за Петей дверь.

      Размахивая запиской, Петя стремительно разбежался по совершенно пустому коридору.

      За десять шагов до класса он неподвижно установил ноги специальным образом одна за другой, в одну линию, раскинул руки и понесся, как по льду, по скользким метлахским плиткам, которые щелкали под каблуками.

      Петя вовремя затормозил, иначе он непременно въехал бы головой в стеклянную дверь класса. Возле двери Петя передохнул, сделал скорбное лицо человека, заболевшего дифтеритом, и, еле волоча ноги, вошел в класс, где уже начался урок физики.

      Сегодня как раз были "опыты". На кафедре стояла электрофорная машина с толстым стеклянным диском, несколько напоминавшим циферблат часов, но только вместо цифр были наклеены полоски свинцовой бумаги, похожие на восклицательные знаки. Возле машины хлопотали учитель физики и два гимназиста-ассистента.

      Когда Петя вошел в класс, опыт только что начался. Один из ассистентов крутил маленькую ручку с довольно крупным медным колесом. На это колесо была надета кожаная трансмиссия, соединявшая колесо с осью стеклянного диска. Диск плавно тронулся. Сначала он вращался медленно, хотя и гораздо быстрее медного колеса, и полоски свинцовой бумаги мелькали редко, как спицы извозчичьей пролетки. Потом диск стал вращаться быстрее, хотя медное колесо вращалось все-таки медленнее. Тогда свинцовые полоски замелькали, поблескивая, как велосипедные спицы.

      Послышалось прерывистое шуршание медных щеточек, которые все чаще и чаще задевали мелькающие свинцовые полоски.

      Но