Любовь, морковь, свекровь. Наталья Александрова

Непременно подай ей Веру Иванову! А вот, кстати, та тетина соседка, у которой Вера работала, говорила, что в последнее время у Веры деньги появились…

      – У Верки? Деньги? – Анфиса расхохоталась. – Да вранье это все! Какие деньги? Она только позавчера у меня пятьсот рублей заняла и не отдает! Деньги! Это же надо такое сказать – чтобы у Верки Ивановой – и вдруг деньги!

      Леня оставил машину в тихом проулке и подошел к одной из хрущевских пятиэтажек, прятавшихся в густой зелени. На прогретой солнцем скамейке возле подъезда несли бессменный почетный караул бдительные старухи.

      – Здравия желаю, бабушки! – вежливо приветствовал их Леня, подходя к двери.

      – Тоже мне, внук нашелся! – неодобрительно проговорила одна из них ему в спину.

      – Не иначе к Нинке с третьего этажа новый хахаль! – поддержала разговор вторая.

      – И каждый день другие таскаются, каждый день! – внесла свою лепту в беседу третья.

      Леня поднялся на третий этаж и позвонил в тридцать вторую квартиру.

      – Сейчас, сейчас! – раздался за дверью раздраженный женский голос. – Опять ты ключи забыл?

      Лязгнули замки, дверь распахнулась, и на пороге появилась плотная, приземистая женщина неопределенного возраста, одетая в китайские тренировочные штаны и длинную зеленую футболку с надписью «Я люблю Доктора Хауса».

      – А вы к кому? – удивленно проговорила женщина, уставившись на Леню. – Я думала, это сын мой явился!

      – Да прямо! – раздался из-за закрытой кухонной двери девичий голос. – Когда это Юрка так рано приходил!

      – А ты вообще молчи, не твое дело! – привычно возразила женщина кухонной двери. – Если слух такой хороший, шла бы на радио работать! Там хорошие деньги платят!

      – А ты меня туда устроила? – Кухонная дверь распахнулась, появилась крупная растрепанная девица лет шестнадцати в коротком застиранном халатике, еле сходящемся на вполне взрослых формах. – Ты меня устроила? Туда без связей нечего и соваться! Связи все решают! – Девица пересекла тесную прихожую, бросив на Леню заинтересованный взрослый взгляд, удалилась в комнату, на прощание вильнув задом, и с грохотом захлопнула за собой дверь.

      – Без связей! – запоздало ответила мать, повернувшись к закрытой двери. – Да у тебя этих связей столько, что, если б связи все решали, ты уж в министры должна бы устроиться! Что-то от всех твоих связей проку никакого, одни неприятности!

      – На себя посмотри! – донеслось из-за двери. – Я хоть матерью-одиночкой не буду!

      – Типун тебе на язык! – в испуге воскликнула женщина. – Накаркаешь еще!

      – Да не старые времена! На каждом углу помогут! Насмотрелась на тебя, как ты одна кувыркалась! Ничего детям не дала!

      – Вот как она ко мне относится! – жалобно проговорила женщина, повернувшись к Лене и как бы призывая его в свидетели. – Я недосыпала, недоедала, все только для них, а они вместо благодарности ноги о мать вытирают! Так вы кто? – она наконец вспомнила, что гость до сих пор не представился.

      – А