Лунный зверь. Гарри Килворт

смириться. Главное, не делай из своего А-хо кумира. Он был лис как лис, таких сотни, – в чем-то хорош, в чем-то плох. Таковы мы все. Частенько он поступал безрассудно, опрометчиво, а то и просто глупо.

      Вот с этим О-ха никак не могла согласиться, но все же благоразумно придержала язык за зубами.

      – Я вот что пытаюсь втолковать тебе. Раз мы верим, что А-хо сейчас там, где ему лучше, тосковать ни к чему. Борись с печалью и продолжай жить.

      – Почему ты сказал – «раз мы верим»? – горячо возразила О-ха. – Я не верю, я знаю. Я сама видела лисий дух, и он сказал мне…

      – Да, ты видела его сама. Ты, и никто другой. Пораскинь мозгами. Если мы верим во что-нибудь всей душой – а в Дальний Лес все мы, лисы, верим именно так, – нам ничего не стоит увидеть желаемое наяву. Особенно когда рассудок наш сломлен горем.

      – Ты хочешь сказать, лисий дух мне померещился?

      – Вполне возможно. А может, и не померещился. На свете нет ничего невозможного. Возможно, Дальний Лес существует не только в наших мечтах. Одно лишь невозможно в этом мире – определенность.

      – Спасибо, – холодно сказала лисица. – Спасибо на добром слове.

      – Всегда рад услужить. Конечно, ближайшие месяц-два тебе трудновато будет меня отблагодарить. Какая сейчас охота, горе одно… Но надеюсь, когда потеплеет и тебе подвернется неплохая добыча, ты обо мне не забудешь.

      Напоследок лисица еще раз спросила его насчет норы, но А-конкон лишь пренебрежительно сморщил нос.

      – Житейские заботы не по моей части. Я могу помочь твоей душе, но не телу. Тут уж сама разбирайся. Кстати, по моему разумению, нора – совершенно излишняя роскошь.

      Хотя А-конкон и обманул ее ожидания, разговор с ним пошел О-ха на пользу. Своими никчемными рассуждениями он до крайности рассердил ее, а гнев, как известно, обладает способностью подавлять все остальные чувства. Этому старому болтуну, конечно, нора не нужна, а каково ей в ее положении! Немного позднее О-ха пришло в голову, что А-конкон нарочно стремился разбудить в ней злость. Злость прогнала апатию, и лисица энергичнее принялась за поиски дома.

      Да, решила она, видно, не зря А-конкон слывет мудрецом. Впрочем, с ней он малость перемудрил, так что усилия его едва не пропали втуне.

      В эти печальные дни у О-ха возник замысел, для лисы весьма трудноисполнимый. Она начала сочинять песню, посвященную погибшему А-хо. Первая строчка родилась у нее в голове сразу – «Ты пришел и ушел, как приходит весна». Но дальше пошло хуже, и в конце концов она решила оставить поэтические опыты: они поглощали ее целиком и даже во сне ей не было покоя. А сейчас у О-ха хватало других, насущных забот. «Жаль, конечно, что не удалось увековечить А-хо», – сокрушалась лисица. Сочини она песню, ветер разнес бы ее повсюду и память об А-хо жила бы до скончания мира, как горы, скалы и камни. О-ха бы пела, и ветер вторил бы ей, завывая в тростниках, играя в ветвях деревьев, носясь между людскими домами.

      Но работа над песней шла мучительно медленно, а О-ха не имела возможности посвятить себя творчеству без остатка – она искала новую нору, тревожилась