Чернокнижник. Ученик колдуна. Юрий Корчевский

день в лесу сидеть. Замерзли все. Избы выстыли, пока нас не было.

      – А то хорошо домашняя живность – тараканы да блохи – вымерзла, чище будет.

      Женщина завыла, бухнулась Коляде в ноги:

      – Выручай, как же мне без кормильца с тремя детьми!

      – Ты из Долгушихи?

      – Из нее, родимый. Третья изба с левой стороны.

      – Тогда погодь, соберусь.

      Коляда собрал в туесок тряпицы чистые, какие-то мази, травы, сам оделся.

      – Ты, Первуша, пока в избе сиди. Нет у тебя подходящей одежонки и обувки для такой погоды. Справим еще, дай время. В печи казанок стоит с вареной репой, поешь.

      Хлопнул дверью и ушел. Хорошо сказать – посиди. Первуша почти весь день один сидел. Скучно и страшно. Недобрый человек не забредет, Коляда о волке-охраннике говорил. А вдруг нечисть какая? Лес-то Ведьминым не зря прозвали. На двери никакого запора нет. Первуша вытащил ухватом из печи чугунок, открыл крышку. Запах вкусный пошел. Одну репу очистил, съел. Сладкая! За ней вторую, третью. Вкусная у Коляды еда. Чугунок крышкой прикрыл, в печь вернул, пусть томится. Возвратится Коляда, а еда теплая.

      За окошком смеркаться стало. От скуки Первуша зажег лучину от уголька в печи, стал разглядывать пучки сушеных трав, висящих на стенах. Иные снимал, нюхал, вешал на место. Ну и Коляда, видно, много знает, и память у него отменная, раз столько трав да корешков знает.

      Снял один пучок, понюхал. Запах приятный, даже голова слегка закружилась, поплыла. И вдруг окрик Коляды от двери:

      – Брось немедля!

      Первуша испугался, бросил. Как же Коляда вошел, если Первуша не слышал? Отшельник тулупчик повесил, с пола пучок подобрал.

      – Не знаючи – не трогай. Это терличь, рано тебе про ее силу знать, сначала другие изучи.

      – Хорошо, дядька, как скажешь.

      – Травка эта, отвар ее да с наговором, позволяет в любое животное али птицу на время превратиться. Без нужды не трогай, опосля узнаешь.

      Коляда присел на лавку, потер озябшие руки.

      – Марфа за исцеление мужа своего добрый кусок сала дала. Пшено у меня есть, завтра кулеш знатный сварим.

      Кулеш дома у Первуши делали иногда, когда было из чего. Сытное кушанье и вкусное.

      – Вот что, Первуша, завтра начинаем учебу. Мне тебе рассказать и показать много чего надо. А придет весна, вместе травы собирать да сушить будем. А теперь поужинаем да спать.

      Первуша засуетился. Чугунок из печи достал, на стол перед Колядой поставил. Старик хмыкнул одобрительно, всю репу съел.

      – Почивать давай. Лезь на печь, а я на лавке.

      – На печи двоим места с избытком, поместимся.

      – Так-то оно так, только в мои годы тепло не всегда пользу приносит.

      Странно Первуше такие слова слышать. По его мнению, тепло всегда хорошо, лучше, чем холод. А еще хотел спросить Коляду, почему он перед трапезой не крестится, молитву не читает и в красном углу избы икон нет. Решил – потом спросит.

      Первым утром встал Коляда, следом Первуша. Чай, не в гостях, теперь это и его изба. Дармоедов нигде не любят, помогать надо. До ветру сбегал, в чугунок снега набрал. Из сеней поленьев в печь подбросил. Когда растопился