Чернокнижник. Ученик колдуна. Юрий Корчевский

И заблудиться невозможно, по следам Коляды пойдет. Что-то долго чудной старик не возвращается. Оделся, опоясался веревкой пеньковой, что обочь двери висела, вышел из избы и попятился. В десяти шагах перед избой, прямо на следах от валенок Коляды, волк сидит. Огромный, серый, глаза зеленцой отливают. Оторопь Первушу взяла. Из избы выйти – зверь набросится. Лучше отступить. Прикрыл дверь, притих, в щелку посмотрел – нет волка. Пропал! И следов от волчьих лап нет, как будто причудилось ему. Но рисковать больше не стал. Разделся, на теплую печь залез. Случайно волк к жилью Коляды вышел или колдун такую охрану поставил? Решил спросить у дядьки, когда вернется. Не зря, наверное, люди про него разное говорят. А там – кто его знает. Лес-то Ведьминым прозывают, стало быть не Коляда главный в нем.

      На крыльце ногами застучали, кто-то снег с валенок отряхивал. Первуша дерюжкой прикрылся, сделал вид, что спит. Но приглядывал через щелку.

      Вошел Коляда. Усы и борода в инее, брови тоже. Отшельник тулуп снял, потер озябшие руки, к печи приложился.

      – Все спать-почивать изволишь? Вставать пора.

      Первуша вскочил:

      – Да я не спал вовсе.

      – Слушай. Был я в деревне, нерадостную весть тебе принес. Нет у тебя больше семьи.

      У Первуши слезы на глаза навернулись. Как это нет? Куда тятя и мамка делись, братья его?

      – Врешь поди, дядька, – насупился Первуша.

      – Эх, малец, – вздохнул Коляда. – Зачем мне тебя обманывать? Вырезали-вырубили татары жителей, в живых никого не осталось.

      – А как же я? – растерялся Первуша.

      – Сирота ты теперь круглая, парень. Зачем из избы выходил?

      Хоть и крепился Первуша, а рыданий сдержать не смог. Упал лицом на подушку, заплакал. На голову его легла тяжелая рука Коляды:

      – Не стесняйся, поплачь, может, и полегчает.

      Когда Первуша успокоился, Коляду спросил:

      – А как ты узнал, дядька? Ну, что выходил я?

      – Сам подумай.

      – Волк сказал?

      – Волки говорить не умеют. А ты думать учись. Дверью ты снег сдвинул с крыльца, вот я и догадался.

      – Но волк же был?

      – Был. Защитник он мой. Добрых людей или кто помощи моей ищет он пропустит и не покажется. А злых да с дурными намерениями отпугнет, а то и задрать может.

      – Как ягненка в хлеву?

      – Именно так.

      Коляда уселся за стол, задумался. У Первуши на языке вертелся вопрос. Если у него теперь семьи нет, где он будет жить, что есть? Понимал – спас его от неминучей смерти на морозе в лесу Коляда. Отныне обязан Первуша спасителю, да отплатить нечем. Может хворост для печи из леса носить, дрова рубить, по хозяйству хлопотать – воды из ручья принести, посуду вымыть, другое что. Только согласится ли хозяин? Не знал – не ведал, что хозяин избушки сам ученика искал, руку приложил, чтобы отогреть да душу вложить почти в мертвое тело.

      Коляда кашлянул:

      – Поди сюда.

      Первуша на лавку с отшельником рядом уселся.

      – Предложение сделать тебе хочу,