Мэри Роуз. Шарлотта Лин

отче, – произнес Энтони.

      – Что ты еще хочешь сказать?

      – Можно мне получить назад свой корабль?

      Другие мальчики захихикали.

      Декан посмотрел на Энтони, но ничего не сказал.

      – Вперед! – велел он. – Ложись на кафедру. – Он отпустил его плечо, но не толкнул. Энтони пошел сам.

      – А вы выметайтесь, – сказал отец Бенедикт. – На сегодня урок окончен.

      Мальчики в недоумении остались сидеть на своих местах.

      – Я сказал, уходите! – прикрикнул на них отец Бенедикт. – Он получит свое наказание, но никому из вас я не позволю над ним потешаться.

      Сильвестр понурился и вышел под весеннее солнце. Остальные давно уже опередили его.

      Он поднял голову, увидел под козырьком школы Фенеллу и вдруг испытал смешное желание: броситься ей на шею.

      – Где Энтони? – встревоженно спросила Фенелла, даже не поздоровавшись.

      – Он его бьет! – вырвалось у Сильвестра.

      – Кто? Декан?

      Сильвестр кивнул.

      – Двадцать пять ударов, причем не розгой, а этой ужасной палкой. Энтони рисовал под столом корабль… О, Фенелла, он лгал нам! Он не освободился от этого, он готов на все, как и прежде, лишь бы построить корабль!

      И тут он с ужасом увидел показавшуюся из-за спины Фенеллы девушку – то была его сестра Джеральдина. Последний человек, которого ему сейчас хотелось встретить.

      – Доброе утро, братец, – произнесла она. – Поскольку все остальные в этом городе мне безразличны, я хотела, чтобы ты первым узнал новость.

      – Какую?

      – Я уезжаю ко двору. – Джеральдина, ликуя, запрокинула голову, волосы выбились из прически. – Знакомый отца по адмиралтейству нашел мне место – при дворе королевы Екатерины.

      – А как он мог освободиться от этого? – спросила Фенелла, продолжая разговор, как будто Джеральдины здесь вообще не было. – Для него это было бы все равно что освободиться от самого себя. Его корабли – это лишь крохотный осколок мира, который он понимает.

      Сильвестр вынужден был признать, что она права. Более того, Энтони рожден строить корабли; у него талант, в котором с ним никто не может тягаться. Тот, кто не подпускает его к кораблям, отнимает что-то не у него, нет – он отнимает что-то у мира.

      – Но мы не имеем права допустить этого! – воскликнул он. – Отец Бенедикт разобьет ему достоинство, он измочалит его, как тряпку!

      Смех Джеральдины прозвучал неестественно, похоже, она была очень напугана.

      – А он бесстрашен, господин декан, этого у него не отнять.

      – Бесстрашен? – набросился на нее Сильвестр. – Потому что он послал нас на улицу и теперь мучает его там? Энтони доходяга, Джеральдина. А еще калека. Он не может защититься.

      Небесно-голубые глаза Джеральдины расширились так, что стали видны белки.

      – Кто бьет черта, тот острит себе кол.

      – Энтони не доходяга и не калека, – произнесла Фенелла, по-прежнему не обращая внимания на Джеральдину. – Если он не защищается, значит,