Чужие скелеты. Андрей Кокотюха

фамилия?

      Вопрос был риторический – Костюк руководил горотделом пятый год и знал весь свой состав не только в лицо.

      – Сержант Немудрый! – вытянувшись, доложил перепуганный мент.

      – Оно и видно! – не унимался подполковник. – Стоишь, пасть разинул! Тебя для чего там поставили, Немудрый?

      Сержант кивнул и повернулся к небольшой толпе любопытных, собравшейся у калитки. В основном – жители близлежащих домов, пожилые женщины и их внуки. Толпа все время находилась в движении, каждый стремился занять позицию, с которой можно было бы заглянуть через ограду.

      – А ну, граждане и гражданки, расходимся по-быстрому! Не мешайте работать следственной группе! Бегом, кому сказано! А ты, Василий, чего стоишь? Гони их отсюда к той самой маме!

      Однако молоденький милиционер в сержантских погонах, вместо того чтобы шугать любопытных, окрысился:

      – Чего раскомандовался? Тебя что, старшим назначили? Сам знаю, что делать!

      Тем не менее порядка не прибавилось, и подполковник, окончательно потеряв контроль над собой, запустил в утренний воздух таким многоэтажным, что местное бабье притихло и отхлынуло от забора. Даже начальник УГРО капитан Петриковский, который как раз допрашивал на веранде Антона Сахновского, вздрогнул и поморщился.

      Это субботнее июньское утро началось со звонка киевлянина Антона Сахновского в милицию, а все происходящее здесь было его логическим продолжением.

      Закруглив непристойную тираду, неизвестно кому адресованную, начальник горотдела умолк и перевел дыхание. Этим немедленно воспользовалась одна из самых шустрых соседок:

      – А что это вы так ругаетесь, товарищ? Стражи порядка, называется! Тут же дети, не видите, что ли?

      – Так уберите детей! Здесь вам что – детский сад? – с новой энергией рявкнул Костюк. Сержант Немудрый и его напарник Василий, уже без всякого приказа, начали деловито оттеснять посторонних. К ним присоединились и остальные менты, тынявшиеся без дела по всему участку.

      Труп тем временем уложили на носилки, не вынимая кляпа изо рта и не освобождая от пут. Просто накрыли простыней, после чего задвинули носилки в утробу «скорой».

      Микроавтобус пришлось переставить, чтобы пропустить во двор милицейский «газон», на котором доставили соседку Светлану Ивановну: Антон первым делом сообщил следователю, что ключи от дома имелись только у нее. Хотя до рынка было рукой подать, Костюк предпочел отправить за женщиной своего водителя и одного из оперов.

      Так и вышло, что Светлану Ивановну «приняли» на глазах у всего жашковского рынка. Та подняла было крик – мол, по какому праву пожилого человека без ордера и судебного решения хватают среди бела дня, но опер, не вдаваясь в объяснения, посулил надеть на нее наручники, и Светлана Ивановна сдалась.

      До самого дома она вела себя смирно, однако, приметив «скорую» в соседском дворе, заголосила с новой силой. Когда же Костюк приказал вывести задержанную из машины и предъявить ей труп для опознания, внезапно умолкла, слабо вскрикнула и покачнулась. Однако на ногах устояла: крепкое сердце, да