Шкура дьявола. Алексей Шерстобитов

женщиной! После нашего знакомства налет холодности и серьезность разорвались неожиданным шармом и сексуальностью, правда на столько контролируемые и сдержанные, что не оставляли не единого шанса, позарившегося на сладкое.

      В промежутках между «увольнительными», в которые не удавалось ходить чаще двух раз в месяц, либо она приходила и мы по два часа сидели в общей комнате посещений, расположенной на КПП училища, порой просто взявшись за руки и о чем-то полушепотом беседуя. Впрочем, тем в памяти было предостаточно, но все они заканчивались, как правило одной – о ждущем нас счастливом совместном будущем. Или я, выбегая на ежедневные тренировки буквально пролетал семь километров до условленного места, где мы шлялись, счастливо прижимаясь к друг другу, сообщая о всем произошедшем за время разлуки, даже если это был всего лишь день.

      Все что говорила она о себе казалось мне таким важным и нужным и, конечно, более интересным из того что я узнал, прочитал или увидел за всю свою жизнь. Совсем замечательным событием в этой связи были культпоходы в театры, кино или музеи, которые я никогда не пропускал с первого курса, а имея теперь такую причину и подавно, стал завсегдатаем, набиваясь даже в подобные мероприятия других рот и курсов.

      Мы смеялись, ловя себя по выходу после очередного спектакля на том, что почти не помнили о чем он, не выходили на антракты, да и не до жиру было, а более всего из-за нежелания потерять и минуту, пусть не уединения, но хоть какой-то близости.

      Особенностью того времени было совершенное отсутствие какой-либо возможности снять или найти квартиру или хотя бы комнату, не говоря уже о гостинице. Работа ее родителей складывалась по временным рамкам таким образом, что кто-то из них после трех часов дня уже был дома. Правда отец, узнав о наших серьезных отношениях побывал у командования училища, после чего частота наших встреч увеличилась вдвое.

      Как-то меня вызвал замполит, и поинтересовался, а почему я собственно молчу о своих связях, но особенных не было, о чем я и сказал. Оказалось, что скромность семьи моей любимой сыграла добрую шутку, и как я и предполагал когда-то, Иин отец оказался профессором и, кстати, военных наук – личность в наших круга известная и пользующаяся уважением.

      Разумеется после этого я посчитал себя должным засвидетельствовать свое официальное почтение с уверением серьезности намерений в отношении его дочери, да и вообще, чтобы понять – а как сами родители моей возлюбленной к этому относятся…

      …Неожиданно больше всего меня потрясла не огромная квартира, правда скромной отделки и не вычурного интерьера, и не заслуги отца перед Родиной, и даже не сногсшибательный вид той, без которой я свою жизнь уже не представлял, а ее матушка. Пятидесятилетняя женщина выглядела не более чем на 30, была в хорошей спортивной форме, сопровождавшейся изящностью, скромностью, иии… изюминкой обаяния необыкновенного, которую переняла и дочь. Все это лишь подчеркивалось не обычной подиумной красотой, а настоящей своеобразно –