Лавка времени. Александр Асмолов

и начальников, генеральных и курьеров, хирургов и строителей – они все спешили. Забыв об одном из основных жизненных принципов человека, как свобода, они стремились добровольно ограничить ее, по крайней мере на весь еще только начинавшийся день. Подобно приливу и отливу, утренние волны несли массы людей по извилистым фьордам улиц и перекрестков в одну сторону, а вечером возвращали обратно.

      Каждый раз становясь частичкой этого бурлящего, то и дело вспенивающегося вала, девушка ощущала свою беспомощность и зависимость. Ее дух протестовал, всякий раз задавая один и тот де вопрос – кто придумал эту систему многоступенчатой подчиненности, сформулированную в придуманных кем-то документах, где самым популярным словом было – должен.

      – Хорошая мысль, – неожиданно прозвучал насмешливый голос.

      Девушка машинально оглянулась, еще не понимая, что этот голос слышит только она. Вокруг лавиной двигалась толпа спешащих людей с одинаковым выражением озабоченности на лицах.

      – Мне нравиться, когда ты начинаешь задавать подобные вопросы.

      – Александр! – мысленно воскликнула девушка, догадавшись, кто с ней говорит.

      Наконец она увидела золотистые кудряшки на плечах высокого молодого мужчины, сидящего на скамейке пустой трамвайной остановки, обклеенной объявлениями, словно осенними листьями.

      – Присаживайся, и достань свой телефон, а то кто-нибудь вызовет «белые халаты», глядя, как ты общаешься сама с собой.

      Варя была просто влюблена в этот голос – уверенный и чуть ироничный.

      – Привет! Я так рада, – девушка села на краешек скамейки рядом с мужчиной, – давно не виделись…

      – У нас разное время, красавица.

      Их глаза встретились, и сердце девушки застучало часто и неровно.

      – Я что-то не так сказала? – растерянно проговорила она.

      – Когда ты начинаешь произносить пламенную речь, достойную Перикла на площади Агора, твою ауру видно издалека.

      – А я смогла бы выступить на такой площади?

      – Нет, – засмеялся собеседник, – во времена Перикла тебя бы до пятнадцати лет выдали замужем, так что в этом возрасте ты бы уже родила двух-трех малышей и занималась бы только домом.

      – И это свобода? – вспыхнула Варя.

      – Свобода всегда ограничена рамками закона и традиций – любил повторять мой учитель.

      – А правда, что Аристотель определял свободу, как осознанную необходимость? – живо заинтересовалась девушка, забыв о промелькнувшем возмущении.

      – Нет, он не приписывал себе чужих мыслей, но я уверен, что слышал подобное выражение гораздо раньше, чем его повторил Спиноза.

      – Интересно, Аристотель был строгим наставником?

      – Он был учителем. Истину отстаивал до конца, но всегда был справедлив. Не припомню, бывал ли он строг, чего не могу сказать об отце… – Тень сожаления пробежала по красивому профилю, обрамленному золотистыми кудряшками. – Даже по отношению