Последний император России. Тайна гибели. Юрий Григорьев

в Доме особого назначения): «Впереди шли Юровский и Никулин. За ними шли Государь, Государыня и дочери: Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, а также Боткин, Демидова, Трупп и повар Харитонов. Наследника нес на руках сам Государь».

      Удивительно, но у всех рассказчиков описание порядка, в каком шли на расстрел обреченные, совпадает практически полностью. У нас будет возможность еще больше удивиться этому обстоятельству, когда мы столкнемся с весьма серьезными расхождениями в их описании расположения обреченных в расстрельной комнате. Почему-то всего через несколько минут память странным образом изменит очевидцам, и они начнут говорить каждый по-своему.

      Но сейчас они едины. Впереди шел царь и нес на руках Алексея. За ним шла Александра Федоровна. Сухоруков даже запомнил, что она шла под руку с Ольгой. И мы этому верим. Потому что такие, на первый взгляд, малозначительные детали являются лучшим доказательством правдивости слов рассказчика. Вспоминая давние события, человек словно бы видит перед глазами сцену, о которой рассказывает, и тут память услужливо преподносит ему маленькие штрихи общей картины. Сухорукову она напомнила о том, что царица шла под руку с дочерью. И еще о маленькой курносой собачке на руках Анастасии. Это важно. Не потому, что выглядит очень трогательно: уходя на смерть, девушка прижимает к себе маленький теплый и бесконечно преданный ей комочек. Это важно еще и потому, что руки у Анастасии по пути со второго этажа на первый были заняты. Это следует запомнить.

      Итак, вывод об этом этапе «акции» однозначен. Семья шла в таком порядке: Император с Наследником, Императрица с Ольгой, три другие дочери, Боткин. В каком порядке идут Харитонов и Трупп – неясно: то ли Харитонов впереди, то ли наоборот. Но это не такая уж важная деталь. Бесспорно, что все внимание было сосредоточено на членах семьи. Как бы ни были бесчувственны убийцы, но в их головах, видимо, все же мелькала мысль: ведь эти люди еще не знают, что живут последние минуты. Николай и Алексей не знают, что это последние мгновения непосредственной близости нежно любящих друг друга отца и сына. Не знают Александра Федоровна и Ольга, что в последний раз чувствуют тепло ладоней друг друга, а затем тепло жизни уйдет из них навсегда… Не знает Анастасия, что мягкая шерсть собачки скоро покроется липкой корочкой ее, Анастасии, кровью.

      Ничего этого они не знают. Но, возможно, чувствуют приближение опасности. Как бы ни были бесчувственны убийцы, смертельная угроза не могла не мелькать в их холодных, без блеска, глазах. Эта угроза не могла не проявиться в движениях, позах и репликах. Или, наоборот, в молчании обычно разговорчивых тюремщиков. Палачи сознавали себя избранными, потому что революция доверила им дело чрезвычайной важности – уничтожить царскую семью. Не думаю, что им удалось скрыть от внимательных глаз Николая Александровича и Александры Федоровны распиравшую их гордость. Не могли царь и его супруга не заметить, что окружившие их люди ведут себя необычно. И не могли не заподозрить, что тюремщики, поднявшие их среди ночи, задумали что-то крайне опасное