Слон императора. Тим Северин

и посмотрел в ту сторону, откуда дул ветер. Ночное небо походило на черный бархат. Запрокинув голову, я почувствовал, как холодные капли дождя падают мне на лицо и стекают по шее. Тут-то я и проснулся.

      Глава 3

      Когда тур оказался в ловушке, егеря принялись морить его голодом и жаждой. Лишь через три дня, когда животное, казалось, готово было рухнуть, ему накинули на рога веревку и умело подбросили под копыта петли из крепких вожжей – так, чтобы можно было удерживать его ноги. А потом охотники, очень осторожно, принялись подкапывать одну сторону ямы, так что отвесная стена превратилась в горку. Однако же, как выяснилось, у тура еще хватило сил попытаться атаковать своих врагов, пока те тащили его вверх по горке и запихивали в большую прочную клетку на колесах. Спуститься в яму и выкопать из вязкой глины останки Вульфарда не пожелал никто. Его изуродованный труп так и не удостоился христианского погребения и остался в той же самой ловчей яме под слоем земли и навоза.

      Все это время Вало отказывался покидать место происшествия. Спал он в той самой канавке, где Вульфард прятался рядом со мною во время засады, и выпрашивал остатки еды у егерей. Они, хотя и жалели этого парня, относились к нему с опаской. Порой, если к нему кто-то приближался, он мог низко пригнуться и броситься наутек или, наоборот, принимался агрессивно размахивать руками, как будто собирался начать драку. Он быстро тощал, оборвался и был весь грязный, и я боялся, что рассудок окончательно изменит ему. Когда ловцы собрались увозить добычу, я уговорил сына погибшего егеря пойти вместе со мною вслед за клеткой с туром. Колеса повозки, которую тянули по лесу вручную, тяжело скрипели на корнях и кочках, пока ее не вытащили на довольно ровную дорогу, которая привела нас в Ахен. Там я сумел отыскать родных бедняги, и оказалось, что мать его умерла, когда он был еще младенцем. Вульфард растил его сам, по большей части в лесу, и теперь никто не пожелал взвалить на себя дополнительную обузу в его лице. Мы вернулись в Ахен, сопровождая тура, и в конце концов Вало обосновался у меня дома, где он, по своему собственному выбору, спал в пристройке – там парень чувствовал себя спокойнее, чем в доме.

      – Мы могли бы взять Вало с собой на север, – предложил я Озрику, когда мы как-то сидели на лавке перед домом, грелись на утреннем весеннем солнце и обсуждали предстоящую поездку за белыми животными. С располагавшейся неподалеку стройки, где возводилось очередное королевское здание, доносился визг пил, обделывавших балки и стропила.

      – Он может стать обузой, – буркнул мой друг. Радуясь теплу, он растирал руками свою покалеченную ногу. В подпоясанной шерстяной тунике и прочных кожаных башмаках он походил на франкского купца, хотя черные глаза, смуглая кожа и, конечно, привычка носить на голове кусок материи, обмотанный вокруг теплой ермолки из серого фетра, выдавали его сарацинское происхождение.

      – Его отец спас мне жизнь, – сказал я. – К тому же Вало постепенно приходит в себя. Он уже произносит целые фразы. Если