Десятая заповедь. Валерий Фурса

направлены на главного хирурга районной больницы. Что он скажет? О чем сообщит им? Надежду ли им подарит, или чернее самой темной ночи будет его весть?…

      – Успокойтесь, пожалуйста, – попробовал улыбнуться в небольшие усики Петр Федорович. – Самое страшное уже позади. Рано еще нашему соколику на тот свет отправляться. Вытащили мы его с той черной дороги, с которой возврата нет. Теперь все только от него самого, да от вас всех зависит. Организм у него сильный. Должен справиться с травмой! А мотивация к жизни у Василия очень высокая. Это – и родители любящие, и жена любимая, и детишки маленькие. Мы же, в свою очередь, и в дальнейшем будем делать все, чтобы его как можно скорее на ноги поставить.

      Насилу сдерживая громкий плач, Галина с Марией Федоровной бросились обнимать доктора, не зная даже, как благодарить своего спасителя за его доброе сердце и золотые руки. Ведь хорошо понимали, что если бы не он, то могло и не быть у них того проблеска надежды, который теперь появился у них в жизни. И только после этого, будто реально осознав эту надежду, скупые отцовские слезы тихо побежали по щекам Василия Ивановича. Будто в одночасье отпустила его какая-то неведомая сила, ранее удерживающая его в относительно нестабильном равновесии.

      – Спасибо Вам, Петр Федорович! – еле выдавил из себя, всхлипывая. – Что бы мы без Вас делали?!.

      – Ну-ну, не надо, – слегка приобнял и похлопал его по плечу врач. – Успокойтесь! Хотя бы настолько, насколько это возможно, успокойтесь. И женщин своих успокоить попытайтесь. Потому что я этому, наверное, никогда так и не научусь.

      Когда Василия отвезли в палату, Галина уселась возле него на стульчик и заявила всем, что отсюда никуда не пойдет. Тут, мол, буду сидеть, пока Вася в сознание не придет. Пока выздоравливать не начнет. И столько уверенности было в ее словах, что даже мать ничем не могла возразить своей невестке. Хотя и в ее сердце на какое-то мгновение всколыхнулась неудержимая волна ревности, но сразу же и улеглась. Прогнала она ее, негодную, не дав никому и заметить. Поняла мать, поняла, что именно она, невестка, мать его детей, в этой тяжелой ситуации больше всего и сможет помочь ему – ее сыну. Только бы ей силы хватило!

      – Я тоже немножко посижу с тобой, Галинка. А потом к детям пойду, – нежно обняла за плечи свою невестку. – А ты, отец, быстро беги к внукам. Чтобы, не дай Бог, не перепугал их кто. Побудь там, пока я приду. А сюда по очереди ходить будем.

      – А ты, дочка, за детей не переживай, – это уже к невестке. – Мы с отцом за ними присмотрим. Дома у вас все хорошо будет. Только бы здесь на поправку быстрей пошло.

      Не меньше часа просидела мать с невесткой, молча всматриваясь в Васино лицо. Она все еще тщетно надеясь на то, что вот именно сейчас он откроет свои карие глаза, и что страшный призрак небытия отойдет куда-то в сторону и больше никогда, никогда, никогда не подступится к нему.

      А Василий лежал неподвижно, как больничная подушка, белый, и только по легкому шевелению простыни чуть-чуть угадывалось его дыхание. Даже