Клей. Ирвин Уэлш

вспоминаю, что есть такая группа, Stiff Little Fingers,[8] и думаю, имел ли в виду тот уебан, что придумал название, какую-нибудь телу, которой надрачивал. А вот тебе Другой Ольстер, курочка! Соль жизни!

      Время действовать. Я стягиваю ее трусы до колен и на лодыжки и прижимаю к себе. Она вся дрожит, когда я спускаю портки на бедра и вынимаю своего бэбика. Одной рукой я сжимаю ее маленький зад, другой – сиськи, ее руки покоятся у меня на плечах. Ей не нужно даже пытаться строить из себя целочку, ее уже имели, из компании Топси – все, кому не лень, я полагаю. Однако такого штыря она еще не видала, это уж точно. Она такая малютка, даже меньше Люси, я принимаюсь фачить ее спокойняком, но она стонет, мол, давай еще, и тут я набираю темп и уже засаживаю ей как надо.

      – Ага, ну как, охуенно тебе, а? – спрашиваю, но она ничего не говорит, пока не вскрикивает тихонько, получив свое. Я сам начинаю попискивать, как пидорок, но это так, в пылу страсти и все такое.

      Об этих моих стонах сучка б лучше не распространялась. Парни думают, что телки об этом между собой не разговаривают, что у них все о чуйствах, хоть бы хуй. Они такие же, как мы. Даже еще хуже, если по правде говорить.

      Я потаранил ее еще немного, все равно через десять минут я снова буду готов, но она как будто в трансе. Нечего время терять.

      – Пойду отолью, – говорю.

      Я встаю, натягиваю трусали, джинсы, футболку, а она уставилась в никуда, собрала и закуталась в свои кишки.

      Я поднимаюсь на второй этаж, перескакивая через ступени, покрытые истертым ковролином. В унитазе плавает неспущенный кал, и мне чего-то расхотелось в него писать, как будто говно поднимется по струе прямо мне в хуй, поэтому я поссал в раковину и подмыл свой прибор. Закончив, я засек паука, он полз по ванне. Я прихлопнул его затычкой, смыл гондона в канализацию и отправился в соседнюю спальню.

      Гейл лежит на кровати лицом вниз. На ней наушники, длинный провод тянется из музыкального центра, спускаясь по спине до красивых ягодиц и дальше, она даже не слышит, как я вошел. Какая великолепная жопа у нее в этих белых штанах, шов, проходя меж булок, прячется в расщелине ништяка. Она читает книжку на подушке, длинные темные волосы закрывают лицо. Тело у нее что надо, поплотнее, чем у Мэгги, такая вся женственная сучка.

      Над ней на стене висит большой постер Гэри Глиттера. Охуенный чувак. Мне нравится одна его тема, там такие слова: я завожу банды и развожу телок. Он такой и есть. Теперь-то я слушаю «Джем» и «Пистолз», но он и «Слейд» из тех старичков, что нравятся мне до сих пор.

      Какое-то время я стою и просто наблюдаю да подмигиваю Гэри. Я покажу ему, как заводить телок. И вот мой опять напрягся, твердый, как кремень. Я подошел к центру и убрал громкость, она обернулась и сняла наушники. Она мне нисколько не удивлена. А вот я удивлен – на ней очки в золотой оправе.

      Кого другого это могло и обломать, только вот меня разобрало пуще прежнего.

      – Ну что, четыре глаза, – говорю.

      – Я одеваю их, только когда читаю, – отвечает она и снимает очки.

      – По мне, очки – это сексуально, – говорю, а сам направляюсь прямо

8

Твердые пальчики (англ.).