Волжское затмение. Роман. Александр Козин

Кто они все? Всего лишь рабочие с винтовками. Против Скраббе с отрядом они и ахнуть не успеют, полягут в первые же минуты. А когда Перхуров займёт город, собирать основные силы отряда будет некогда и некому. Вот и будет Супонин молодцом. Всё пока вырисовывалось вполне победно. Вот только совесть ощутимо покалывала сердце поручика. Красков-то ему верит. Откровенной галиматье верит, вот что значит дружба!

      Была и ещё одна скверная мыслишка, которую Супонин изо всех сил упрятывал как можно глубже. Если власти окажутся вдруг проворнее Перхурова – что маловероятно, но всё-таки возможно, – и отразят нападение, то Супонин имеет призрачный шанс выйти из воды сухим. Первым забил тревогу. Вывел роту коммунистического отряда навстречу наступающему противнику. А что броневики к Перхурову ушли – так это без него. Трусом Супонин себя, конечно же, не считал, и этой пораженческой мыслишки стыдился. Но благоразумие заставляло считаться с возможными неожиданностями. Что и говорить, куда спокойней и приятней было бы по-прежнему служить красным в этом никому здесь не нужном автобронедивизионе. Но именно бесцельность и никчёмность угнетали его. Маска сочувствующего военспеца надоела хуже самой горькой редьки. После Брестского мира бывший поручик окончательно взбеленился и поклялся себе, что при первом удобном случае выступит против Советов. И вот он, случай. Вот он, тот самый шанс, ради которого он, возможно, и жил всю прежнюю жизнь. А если не судьба, так что ж… Он и так неплохо пожил. Тридцать два года – это немало по нынешним временам. Многие его боевые друзья, безвестно полегшие на полях войны, могли бы, наверное, и позавидовать такому долголетию. А он жив, здоров, крепок и служит этой новой власти, которая своим проклятым миром поставила на их геройских смертях жирный крест.

      – Ну гляди, долгонос бронекопытный, если обманешь! – беззлобно ворчал идущий рядом Красков. – Ох, что я с тобой сделаю!

      – Да брось, дядя Паша, – тоскливым голосом ответствовал сбитый с лирики Супонин. – Без тебя тошно… Из-за этих диверсантов в лучшем случае с дивизиона слечу, а в худшем… – и, не продолжая, горестно махнул рукой.

      Красков помолчал, посопел на ходу, провёл пальцами по толстым седым усам.

      – Ну… Ты не очень расклеивайся. Авось и пронесёт. Да и моё слово ещё кое-что значит, а уж на меня можешь рассчитывать, – вполголоса, успокаивающе, пробурчал он.

      – Вот бы спасибо-то, Пал Егорыч, – скорбно вздохнул Супонин. – Да всё равно, дело моё тухлое…

      Подделывать скорбь не было нужды. На душе было черно. Бок о бок с ним идут люди, которые ему верят. И ему, Супонину, предстоит сейчас совершить подлость. Подлость, которая, скорее всего, будет стоить кому-то из них жизни. Капитан Скраббе в случаях сопротивления предпочитает действовать решительно и безжалостно. Никакой личной вражды к этим простым работягам с винтовками Супонин не испытывал. Но только они могли сегодня реально защитить Советскую власть в Ярославле. Ту самую власть, которую