Укрощение королевы. Филиппа Грегори

несут огромную кабанью голову с золочеными клыками, золочеными же зубчиками чеснока вместо глаз и веточками розмарина в качестве усов. Король аплодирует, и ему отрезают блестящую от жира кабанью щеку, чтобы дальше торжественно пронести это блюдо по всему столу, отрезая и раскладывая кусочки от его головы, ушей и крепкой шеи.

      Я украдкой смотрю на леди Марию, которая побледнела – явно от тошноты. Я тру свои щеки, чтобы казаться свежей рядом с ней. Я принимаю понемногу от всех угощений, которыми потчует меня король, и заставляю себя есть. На моей тарелке собираются целые груды мяса в густом соусе, и я с усилием воли жую и глотаю, запивая все это вином. Постепенно я начинаю ощущать слабость, меня бросает в пот. Я чувствую, как намокает ткань у меня под мышками и вдоль спины. Рядом со мной король развалился в кресле, почти лежа, обессиленный таким количеством съеденного, но, кряхтя, продолжает требовать все новые угощения.

      Наконец, словно бы мы проходили этапы непременного испытания, снова раздается зов трубы, и глашатай объявляет, что наступает вторая половина пира. Мясные блюда уносят, и на столах появляются пудинги, засахаренные фрукты и лакомства. Когда появляется марципановая копия Хэмптон-корта с двумя миниатюрными фигурками, изображающими жениха и невесту, раздаются одобрительные восклицания и аплодисменты. Повара сотворили настоящее произведение искусства: в их исполнении Генрих выглядит стройным юношей, держащим в руках символы власти. Меня они изобразили во вдовьем белом платье, тонко подметив и передав наклон головы. Сахарная Екатерина вопросительно и с восторгом любуется блестящим юным Генрихом. Все гости приходят в восторг от искусства, с которым изготовлены фигурки: «Должно быть, на королевской кухне работает сам Гольбейн[2]!» Я изо всех сил стараюсь скрыть наворачивающиеся слезы за радостной улыбкой. В этих маленьких фигурках запечатлена настоящая трагедия. Если бы Генрих был действительно так юн, то у нас еще мог бы быть шанс на счастье. Но за юного Генриха выходила замуж другая Екатерина – Екатерина Арагонская, подруга моей матери. Нынешняя же жена короля на двадцать один год моложе своего мужа.

      На головах у фигурок надеты короны из настоящего золота, и король жестом дает мне знать, что обе они предназначаются мне. Он смеется, видя, что я надеваю их на пальцы, как кольца, затем берет фигурку невесты и с утробным звуком запихивает ее в рот, целиком, надламывая маленькие ножки, чтобы та поместилась там вся сразу.

      Когда после этого он требует еще вина и музыки, я испытываю облегчение. Когда хор запевает мелодичный гимн, король снова раскидывается на своем кресле. В залу под бряцание бубнов входят танцоры, чтобы открыть королевский свадебный маскарад. Один из них, наряженный в костюм итальянского принца, низко кланяется мне, приглашая присоединиться к ним. Я поворачиваюсь к королю, и тот жестом отпускает меня из-за стола. Я знаю, что хорошо танцую, и широкая юбка моего платья веером раскрывается за моею спиной, когда я разворачиваюсь

2

Ганс Гольбейн-младший (1497–1543) – живописец, один из величайших немецких художников, придворный живописец Генриха VIII.