На гиперскорости. Алексей Кузьмин

Давай свезу для тебя партию поскромнее. Готов взяться лимитов за сто пятьтесят.

      Дис одной рукой подхватил четыре рюмки, налил в них тягучего пойла из бутылки и быстрым движением поставил на стойку, умудрившись сделать это беззвучно и не расплескав ни капли.

      – Двадцать келли, – сказал он щуплому усатому мужику, забрал монеты и не глядя, бросил в кассу. – Окей, Тим. За такие деньги желающих много. Если передумаешь – дай знать, придержу заказ на пару часов. Другого такого не будет, сам понимаешь.

      Ничего помельче, видимо, не было. Тимур повертел пустой стакан, сомневаясь, стоит ли еще пить сегодня. С другой стороны, а что еще делать, если не напиваться в баре. Мысленно он чертыхнулся. Зачем Дис только рассказал об этих четырех тысячях. Мысли об упущенной возможности долго еще будут зудеть в мозгу, портя настроение и не давая покоя.

      – Налей мне, – сказал Тимур и положил перед барменом ржавую мелочь.

      Гитарист на сцене периодически прикладывался к бутылке и, совсем захмелев, завыл что-то лирическое. Песня была странная и грустная, такие песни на Дюке не пели, и звучала она неловко, словно в дешевый кабак зашла благородная дама с зонтиком и в шляпке.

      Ты живешь, как живешь

      И ты не нужен никому,

      Но как же странно как же странно,

      Что ты не нужен никому.

      Вот бы узнать, как бы узнать

      Такой секрет, такой секрет,

      Глаза закрыть и позабыть

      Себя навек, себя навек.

      Музыкант сильно фальшивил и не попадал, но песня чем-то цепляла. Тимур приуныл.

      Быть может сон, быть может сон,

      Я вижу здесь, я вижу здесь,

      Но почему так долог он, так долог долог он.

      Раздались возмущенные крики. Тимур подумал, что народ выражает неодобрение репертуаром гитариста, но тут из толпы, работая локтями, вынырнула бойкая девушка. На ней была сиреневая толстовка, джинсы и шнурованные высокие сапоги без каблуков. Девушка отодвинула плечом Тимура и обратилась к Дису, не обращая внимания на то, что он разговаривал с клиентом.

      – Эй, друг! Покажи-ка, где здесь черный ход, – спросила она.

      Дис, Тимур и опешившие завсегдатаи удивленно смотрели на девушку. Симпатичная. Скуластая, как северянка, а глаза раскосые и темные, каких Тимур и не видал раньше. Кожу покрывал ровный загар с глубоким, почти перламутровым отливом. Прямые черные волосы забраны в блестящий длинный хвост и перехвачены в нескольких местах резинками. Она была не то, чтобы очень маленькая или хрупкая, но ее дерзость в присутствии больших бородатых мужиков выглядела комично. Бармен, однако, не стал шутить. Опыт говорил ему, что с незнакомцами нужно быть осмотрительнее.

      – Здесь нет черного хода, – сказал он. – А в чем проблема?

      Девушка быстро оглянулась на входную дверь, и сразу стало понятно, что у нее за проблема.

      – Кухня там? – спросила она, показывая на дверь за спиной Диса.

      Не дожидаясь ответа, перемахнула через стойку и метнулась к двери. Тугой хвост