Леди в бане. Виктор Рябинин

в этом голом чуде Анну Ивановну, культурного руководителя при районном клубе. Я пару раз возил на спевки нашу самодеятельность, поэтому ещё тогда обратил на культпросвет своё неослабное внимание. Анна Ивановна мне и в платьях смотрелась, а тут ангелы сподобили увидеть её и вовсе без облицовки. Нет, чтобы там ни говорила моя жена, а всё-таки Петька – наипервейший друг, может даже брат после такого наглядного подарка.

      Долго я сидел в тупом одиночестве, уговаривая Григория быть человеком и вылезти из-под лавки в потребном виде. Уже и ветераны жизни ушли домываться, и два новых девичьих и плоских недомерка, раздевшись, что, правда, их нисколько не украсило, убежали полоскаться, а я всё сиднем сидел на лавке в угрюмом напряжении, словно кот перед закрытой банкой со сливками.

      И лишь когда одним духом опростал все остатки в поллитровке, заместитель унялся и принял вполне сносный и сонливый вид.

      В тот же миг я быстро скинул остатки одёжки и сунулся в отделение для мытья, а там, не пяля глаза по сторонам, схватил ближайшую свободную шайку, налил воды и пристроился в укромном закутке, поставив, на всякий случай эту лохань прямо себе на колени. И лишь после этих мер техники безопасности позволил себе расслабиться и оглядеть окрестности.

      Народу было не ахти, и все поодиночке заняты привычным банным делом.

      Стал плескаться и я, но без мыла и мочалки, вроде как бы привыкая к жаркой обстановке в привычном кругу действующих лиц.

      Почти против мен мылась здоровенная, пудов до восьми, бабища. Но тут ничего интересного не было, потому как обвислый животина надёжным капотом прикрывал передок этого телесного агрегата.

      Зато поодаль, лицом ко мне и поставив одну ногу на лавку, шампунилась молодая деваха, при которой всё было такое упругое и ясно различимое, что я начал беспричинно волноваться. А уж когда она стала намыливать свою разомлевшую горлицу, да ещё теребить её пальчиками, вылизывая ими каждое телесное крылышко, то мой Григорий с такой силой упёрся головой в дно шайки, что чуть не скинул её с коленей на пол. Поэтому мне снова пришлось отправить его под лавку, чуть не переломив неразумного пополам.

      «Какое уж тут к чертям собачьим мытьё. Мне, новобранцу, до греха рукой подать, а старожилы как побитые градом ходят. Выходит, один в поле не воин, а шуму наделать могу надолго. И потому придётся мне сидеть гагарой на яйцах пока не закроется заведение. Причём, с шайкой на коленях и с Григорием под лавкой» – горько думалось мне посреди голого пассивного народа.

      В это время из парилки к душевым кабинкам, вся розовая и блестящая, прошла Анна Ивановна. И две полуокружности её кратера, скользя друг о друга и плавно перекатываясь в такт шагам, прямо-таки потянули меня за собой в пропасть грехопадения помыслов. Я утратил бдительность и рассупонился. Воспользовавшись моей минутной слабостью, Григорий выпростался из-под лавки и, со всего размаху ударившись своею глупою башкой о дно шайки, потерял остатки слабого сознания.

      Это