Бред сивой кобылы. Виктор Рябинин

поступью двинулись к рыжему верзиле.

      – Месье, – гробовым голосом произнёс маркиз, обращаясь к нашему визави, – хоть мы и не имеем чести быть знакомыми с вами, но ваша беспардонная наглость в обращении с хозяйкой данного заведения, а также оскорбление взглядом моего друга, не позволяют мне пройти мимо, без выражения соболезнования по поводу пробелов в вашем воспитании…

      Жана несло, как обычно в подобной ситуации. И как правило, непонятное для неискушённого правилами хорошего тона слушателя, его вступительное слово вызывало приступ ярости и немедленное желание заткнуть этот родник красноречия силовым приёмом.

      Так оно и вышло. С криком: «Я – Медноголовый Хью! И меня знает всё восточное побережье от мыса Коморина до берегов Ганга», – вожак шайки оборванцев вскочил и, пренебрегая правилами рукопашного боя, двумя кулаками сверху хватил по бедной голове славного маркиза, отчего тот, теряя на глазах благородство, рухнул под ноги обидчика. Я не мог спокойно взирать на тело распростёртого товарища и ловким ударом снизу чуть не выбил доску столешницы, в горячке слегка промазав по рыжей обезьяне. И только это спасло последнего от многочисленных переломов челюсти, а может и черепной коробки.

      В ответ на мой смелый выпад, подлый Хью, ударом сапога ниже талии, отбросил меня в дальний угол харчевни. Отдираясь от стены и погружаясь в липкую тьму, я краем сознания всё же отметил, что начало диспута нами было-таки положено. Народ без принуждения покидал столы и принимался за привычную забаву, где нашего участия уже не требовалось…

* * *

      Я очнулся от прикосновения мокрой тряпки к моему пылающему лбу. Затылок ломило, во рту был знакомый привкус ржавчины, а вот сил двинуть конечностями не было. Пареные мозги дымились под черепом и их хотелось проветрить на сквозняке. Мне стало жаль своего неуправляемого тела до слез.

      «Хорошо бы не пить так отчаянно», – глупо стукнуло в размягчённом мозгу, а перед глазами поползли жёлтые круги, усиливая своею навязчивостью и без того смертную тоску.

      – Мистер не желает глотка воды? – услышал я рядом голос сочувствия.

      Неимоверным усилием остатков воли я приподнял свинцовые веки и увидел перед собой ещё молодого человека со стаканом жидкости в руке. Как безголосый инвалид я, стеная и жестикулируя пальцами, попросил сердобольного незнакомца подать мне глоток-другой арраки, а получив требуемое, проглотил это лекарство, изнемогая от отвращения и нахлынувшей тошноты. Результата долго ждать не пришлось. Скоро, я уже более-менее осмысленно созерцал помещение и его обитателей.

      – Не волнуйтесь, – опережая мой вопрос, промолвил оказавший мне первую помощь мужчина, – вы у друзей. Мы с мадам Амфу перенесли вас и вашего друга ко мне в комнату, как только утихли беспорядки в зале. Хвала Всевышнему, вы с товарищем не особенно пострадали.

      Действительно, я уже отчётливо видел и эту бедную келью со столиком посередине и скамьёй у стены, и край единственного