Король Волшебников. Лев Гроссман

же. Поймал-таки, сукин сын, – произнесла Безупречная. Она умела говорить, но высказывалась не часто.

      – Точно, – сказал Квентин. – Поймал.

      – Повезло, – крикнул, подойдя ближе, Джоллиби. – Гляжу, сидит на камушке в сотне ярдов отсюда. Так на вас засмотрелся, что я его голыми руками словил – верите, нет?

      Квентин верил, но находил это странным. Как можно подкрасться к животному, способному видеть будущее? Разве что он только чужое провидит, а не свое. Заяц дико вращал глазами.

      – Бедняжка, – сказал Элиот. – Смотрите, как он напуган.

      – Джолли, – с напускным гневом вскричала Дженет, – что ж ты его нам не оставил? Теперь он предскажет судьбу тебе одному.

      Джоллиби, отменный охотник, но не светоч ума, раздраженно сдвинул густые брови.

      – Пустим его по кругу, – предложил Квентин. – Глядишь, и обслужит всех.

      – Это тебе не косяк, – возразила Дженет, а Джулия добавила:

      – Верно. Даже и не проси.

      – Можешь ты это сделать, глупая тварь? – Джоллиби, наслаждаясь своим звездным часом, поднял зайца повыше, к самому лицу.

      Тот больше не дрыгал ногами и висел смирно, глядя на охотника в полной панике. Заяц-Провидец, внушительный экземпляр трех футов в длину, в серо-бурой шкурке цвета сухой травы, не вызывал умиления. Не ручной зайчик и не атрибут фокусника: лесной житель, дичь.

      – Ну, говори. – Джоллиби тряхнул его так, будто он, заяц, все это и затеял. – Что ты видишь?

      Заяц, сфокусировав взгляд на Квентине, обнажил желтые резцы и прохрипел:

      – Смерть.

      Какой-то миг все молчали. Это прозвучало не столько страшно, сколько неуместно, как сальная шутка на детском дне рождения.

      Потом на губах Джоллиби проступила кровь. Он кашлянул разок, словно на пробу, и уронил голову на грудь. Заяц выпал из его онемевших пальцев и понесся по траве, как ракета.

      Мертвый Джоллиби ничком рухнул наземь.

      – Смерть, прах, крушение и отчаяние! – прокричал на бегу заяц, чтобы уж все впитали наверняка.

      Глава 2

      В Белом Шпиле имелась специальная комната для королевских заседаний. Вот что значит быть королем: все твои нужды предусматриваются заранее.

      Комната помещалась на вершине четырехугольной башни, и ее четыре окна смотрели на все стороны света. Медленное вращение башни объяснялось тем, что Белый Шпиль был построен на колоссальном часовом механизме, созданном гномами, истинными гениями в подобных вещах. За сутки башня совершала один оборот, и ее движение было почти незаметным.

      Четыре стула, расставленные вокруг стола, напоминали троны, но сидеть на них, к непреходящему удивлению Квентина, было довольно удобно. На столе, под несколькими слоями лака, была нарисована карта Филлори. На каждой его стороне изображались имена правителей, занимавших это место ранее, и присущие им атрибуты. Квентин, к примеру, видел перед собой Белого Оленя, Мартина Четуина и колоду игральных карт. Элиоту как верховному королю полагалась особо богатая роспись, поэтому ни у