Правило правой руки (сборник). Сергей Булыга

нет! – трезвым голосом сказал Колян. – Плещи!

      Камуфляж плеснул. Колян поднял стопарик и почувствовал, что он же теперь трезвый как стекло. Га! Ну ещё бы! Эти же сейчас подохнут! Вот прямо здесь, за столом! Зачем их Милка обкормила? А они чего не чуяли? Загадка это!

      Камуфляж сказал:

      – За наше дело, общее! За Новую Зону!

      И полез чокаться. Чокнулись, выпили. Они опять стали закусывать. Жрали мутантеры – и хоть бы хны! Только за ушами треск стоял! Колян смотрел на них и ничего не понимал. А они уже съели котлеты, камуфляж смачно рыгнул и утёрся. Геныч сказал:

      – А закурить?

      Камуфляж взял вещмешок…

      И тут Колян вдруг сказал:

      – О! А моего испытать не желаете?

      – Это радиации дымнуть? – насмешливо спросил камуфляж.

      – Зачем радиации? – сказал Колян, вроде даже как обидевшись. – Мы радиацию выпариваем, а после приходит мужик со специальной машинкой и мерит.

      – И что? – спросил Геныч.

      – Не щёлкает, – сказал Колян.

      – Как это так? – спросил камуфляж недоверчиво. – Это вы что, тяжёлые металлы, говоришь, выпариваете, и после счётчик Гейгера их не регистрирует?

      – Ну, – сказал Колян, усмехаясь, – я не Байщик, я таких кудрявых слов не знаю, а табачок мой не щёлкает. А та моя жаровня – у меня в светлице, в доме. Могу показать.

      Мужики переглянулись, помолчали, и уже только после этого камуфляж сказал без особой охоты:

      – Ну, покажи, если так. Поглядим!

      Колян встал первым, мужики за ним, и Колян повёл их обратно. Шёл и сам себе приказывал, что надо что-то говорить, нельзя идти молча. Но не говорилось! Так они и подошли к землянке – молча. Землянка стояла открытая, заслонка лежала в стороне, марля сдвинута к самому краю, и прямо, через вход, была сама землянка – темнотища полная. Но это так только сверху казалось, а на самом деле дальше, за сенями, в светлице, всё было совсем по-другому. Там и вправду было светло, потому что там посередине потолка было встроено здоровенное стеклянное окно и через него шёл сверху, с неба, свет. На ночь окно, конечно, закрывалось. Колян лазал наверх и задвигал специальную заслонку – щит. А на зиму ставил ещё один щит, это уже для крепости, от снега, и зимой в доме было действительно темновато. Зато летом, днём, всегда светло, а иногда даже с солнцем. Байщик любил ходить к Коляну в светлицу, останавливался там всегда посередине и говорил с уважением:

      – Ну, ты, Колян, прямо хобет, очень у тебя в норе уютно. Ну, хобет и есть!

      Так Коляна и прозвали Хобетом…

      А эти смотрели вниз, на чёрные сени, и даже и не думали туда спускаться.

      – Вы чего это? – спросил Колян.

      – Давай, ты первый, – сказал камуфляж.

      Колян пожал плечами и полез в землянку. Спустился в сени, отступил в сторонку, выглянул наружу и сказал:

      – Ну а теперь чего? – а после повернулся к кухне, крикнул: – Милка! Неси свет! Не слышишь?

      – Слышу! Слышу! – ответила Милка.

      Но сама не подошла! Колян завёл руку за спину и на ощупь открыл шкафчик с инструментами. А мужики уже полезли