Правило правой руки (сборник). Сергей Булыга

и так, – сказала Милка. – Может, для того они и приходили, чтобы нам его подсунуть.

      Колян хмыкнул, вспомнил камуфляжа и подумал: да, они могут всё что хочешь. Могут сдатчик тебе в руку вставить. И даже дом дадут тебе построить, но это будет не твой дом, а их. Это ещё один их сдатчик. Ну и что? Вот он теперь горит, а мы живые. Да пусть тут всё сгорит, даже не надо будет выковыривать!

      – Коля, – сказала Милка. – У нас ничего не осталось, всё сгорело. Как теперь дальше жить?!

      – А зачем дальше жить? – сказал Колян. – Может, лучше сначала начать? Как же теперь старое отстроишь? Вон как оно горит! И так бы и мы там сгорели. – Тут он даже усмехнулся и продолжил: – И, может, мы и сгорели. Никто же нас теперь не чует старых, мы же теперь без сдатчиков.

      – И что? – опасливо спросила Милка.

      Колян подумал и сказал:

      – Надо нам, покуда они не хватились, уходить отсюда. Насовсем.

      Милка смотрела огонь, молчала. Потом вдруг вздохнула и сказала:

      – Туфельки мои сгорели. Деловые они были. Очень!

      Колян протянул руку, положил Милке на живот и замер. Но и дитя тоже замерло, не шевелилось. Колян помолчал ещё немного и сказал:

      – Байщик рассказывал, что он читал в своих бумажках, и Генерал подтвердил, сказал, слышал по радио, что есть такие глухие места, куда не то что роберты, но даже санитары не суются. Там вообще нет никого. Но полгода дотуда идти.

      – Через полгода я рожу, – сказала Милка.

      – Вот и хорошо! – сказал Колян. – Как раз успеем.

      Милка насупилась. Пожар продолжал разгораться. Колян улыбнулся и прибавил:

      – Байщик не дурак, голова у него варит. И Генерал у нас что надо. Вчера научили, как консервы с вертихвоста добывать. Так что мы с тобой теперь не пропадём. Давай!

      Он встал, подал Милке руку. Милка взялась за неё, поднялась и сказала:

      – Ой, Коля, в такую ночь!

      – Ночь, это хорошо, – сказал Колян. – Днём они нас сразу засекли бы. А так и искать не будут. Подумают, что подорвались мы. Повычёркивают нас отовсюду, выкинут из картотеки, вот и всё. Пойдём! Не бойся!

      И они пошли. Куда? Колян велел молчать. На всякий случай. Народ же к нас сами знаете какой, чуть что – сразу заложат.

      Рассказы

      Я и все остальные

      Меня зовут Эй-би – и дальше длинный двенадцатизначный номер, называть который я не стану. Ведь это же совершенно неважно, какой у меня номер, а важно, кто я такой. А я – мозг, правда, уже не помню чей. Или нет, что я такое говорю! Никогда я не был чьим-то, а это у меня когда-то было своё тело, но так давно, что данным обстоятельством вполне можно пренебречь. И тогда мы реально имеем вот что: я – просто мозг, без ничего лишнего, и помещённый в прозрачную ёмкость. Я нахожусь в этой ёмкости во взвешенном состоянии, то есть плаваю в питательном физрастворе, кажется, в фурацилине. Хотя в фурацилине вряд ли, в нём я бы давно сдох, потому что поместить в фурацилин – то же самое, что сразу заспиртовать насмерть, а я ведь живой.

      И ещё как живой! Ходит тут один гад в зелёном халате и с интересом на меня посматривает.