Лики земного родства (сборник). Анатолий Гурский

в его рыжую бороду, наконец-то понял свое собачье превосходство. Рекс почувствовал в себе недюжинную в сравнении с его детьми-одногодками силу настоящей немецкой овчарки. А прыжками своими и ловкостью превзошел даже самых грозных самцов всей дачно-городской округи. Теперь он уже обижался, что хозяин смастерил для него, коричнево-черного с торчащими вверх ушами красавца, не совсем просторную конуру. Для расширения входа в неё даже обгрыз его боковушки, с рычанием оправдывая эти действия всё той же обидчивой мыслишкой: «Сам то, вишь, в какие широкие двери ходит туда-сюда, даже под кайфом за косяки не цепляется!»

      Поэтому особую, почти человеческую радость у него всегда вызывало пребывание на дачном участке. За эти счастливейшие в его псиной жизни дни он чуть ли не расцеловывал своих хозяев-«родителей». едва заслышав команду одного из них «на сбор», тут же лохматой пулей выскакивал из своего жилища, едва не разрывая крепкие металлические стойки.

      Так получилось и этим субботним утром.

      – Вась, а Вась, – потянувшись всей своей сочной фигуркой у полномерного зеркала квартирной прихожки, зевнула хозяйка. – У тебя же сегодня выходной, с Рексиком на дачку опять махнете?

      – Почему это только мы? – удивился супруг. – Всё-таки на целых два дня едем.

      – А я хочу побыть чуток в одиночестве, – улыбнулась хозяйка и, лукаво покосившись на замолчавшего мужа, всерьёз добавила: – Стирки уж больно много собралось… Вот управлюсь и к вечеру тоже приеду.

      – Тебе видней, мать. К вечеру так к вечеру, – спокойно заключил он. И, весело забормотав слова какой-то бравурно-походной песенки, стал собираться в дорогу.

      – Только и вы, мужички мои, не расслабляйтесь, – улыбнулась она. – Постарайся вскопать и подготовить для меня грядки, чтобы можно было уже сегодня засеять их ранней зеленью.

      – Ла-а-адно, Верунь, – с не очень заметной охотой буркнул Василий и посмотрел на радостно взвизгнувшего четвероногого «сына», который тут же послал ему свою тревожную мысль: «Да соглашайся, батёк, не вздумай спорить с бабой, а то и до вечера отсель не выберемся».

      Доехали до излюбленного горожанами предгорного места хоть и не в самом лучшем расположении хозяйского духа, но для Рекса – почти незаметно. Едва лишившись намордника, он весело сиганул аж через полутораметровый забор и оказался у дачного дома намного раньше своего «родителя». Порезвился по откосному участку, пугая выглядывающих из прияблоневых норок серых полёвок да рискованно пролетающих у его почти волчьей пасти синичек. Осторожно обошёл большой муравейник, крупные лесные поселенцы которого начали заметно проявлять деловую активность – словно к перемене погоды. Вспомнил свою прошлую оплошность, когда они едва не расцарапали ему излишне любопытный нос, и быстренько отбежал к работающему лопатой и граблями хозяину. Присел на задние лапы и стал внимательно наблюдать за его действиями, наклоняя влево-вправо голову, словно оценивая качество дачного труда.

      – Чего пялишься, дармоед? –