Последние записки красивых девушек. Линн Уэйнгартен

сзади, сердце бешено стучит. Тут, среди ее друзей, я чужая.

      – Привет, – говорю я. Некоторые полуоборачиваются.

      Протискиваюсь в круг рядом с длинным жилистым парнем и высокой брюнеткой с короткой стрижкой и такими ярко-красными губами, что видно даже при лунном свете.

      Кто-то достает бутылку дешевой водки (такую обычно продают в пластиковых бутылях) и говорит:

      – За Делию. Эта девушка знала толк в бухле.

      – За Делию, – подхватывают остальные. И потом раздается плеск – кто-то льет из горлышка бутылки на землю. А на меня накатывает грусть – и вот это прощание с Делией? Кучка людей холодной январской ночью проливает дешевое пойло на мерзлую землю.

      Бутылку передают по кругу, и каждый делает большой глоток. Кем были ей эти люди? Насколько хорошо ее знали? Как они к ней относились?

      Когда бутылка доходит до меня, я держу ее подальше от лица, чтобы не чувствовать запаха. Не знаю, как начать, но понимаю: это мой последний шанс получить ответы, и надо узнать хоть что-то.

      – У нее были проблемы? – Голос словно чужой и какой-то гулкий.

      Ко мне поворачивается один из парней.

      – О чем это ты?

      – Делия попала в беду? – говорю я.

      – А ты вообще кто такая?

      – Подруга, – отвечаю я и чувствую себя врушкой. – Я Джун.

      Наступает тишина.

      – Делия не попала в беду, – говорит парень. – Она сама была бедовая. – Судя по тону, он очень доволен своей остротой. Не знаю, кто этот тип, но я его ненавижу.

      Кто-то смеется. А я продолжаю:

      – Наверное, случилось что-то. Раз уж она…

      – Надо думать, – вмешивается другой. – Если все путем, никто руки на себя не накладывает.

      – Но она вроде не высказывалась на эту тему.

      – Да если бы ты ее знала на самом деле, была бы в курсе. – Кто-то протягивает руку и забирает у меня бутылку. – Делия не говорила никому про свою личную жизнь.

      «Нет, говорила! – хочу крикнуть я. – Она всегда делилась со мной!»

      – Послушай, – подхватывает еще кто-то. На этот раз девушка, голос добрее, чем у остальных, с легким южным акцентом. Больше сказать она ничего не успевает – сумрак леса разгоняет яркий свет фар, освещая одно за другим наши лица. Хлопают двери патрульных машин, и лучи двух фонарей прорезают темноту ночи.

      – Твою же мать! – говорит кто-то. – Копы.

      – Тигротур? – спрашивает один из парней.

      Тигротур? Что за бред?

      А потом кто-то другой, голос хрипловатый и низкий:

      – Нет, я пустой, пронесло на этот раз.

      И тут поднимается суматоха, все разбегаются кто куда. Адреналин гонит кровь по венам, но я заставляю себя оставаться на месте. Похоже, только я из всей этой компании знаю одну вещь, которую и Делия никогда не понимала: если убегаешь, то за тобой гонятся; если остаешься и даешь отпор, ты можешь проиграть. Иногда, если тебе грозит опасность, лучше затаиться и ждать. Я осторожно делаю несколько шагов к воде. Перелезаю через большой валун и прячусь за ним.

      Здесь