Фотография с прицелом (сборник). Виктор Пронин

очень даже пригодиться.

      – Только я могу знать, доказуемо ли их преступление или нет! Больше никто. Потом судья будет решать, а здесь, в этом кабинете, на данном этапе следствия!.. Ты меня понял, да?

      – А сейчас убийцы на свободе? Под подпиской о невыезде? Так это у вас принято?

      – Нет, у нас принято совсем не так. – Голос Пафнутьева приобрел металлическое звучание. – Со вчерашнего вечера все они сидят в одиночках. Еле уговорил Шаланду – каких-то бумаг ему не хватало. И знаешь, какой довод подействовал? Молоток на подоконнике у Евдокии Ивановны. Я сказал ему, что если не спрячем, то люди сами с ними разберутся. «Так это же будет самосуд!» – ужаснулся Шаланда. И камеры-одиночки нашлись тут же.

      – Так это вы их от суда людского упрятали!

      – Да им и так по двадцатке светит! Чего тебе-то переживать?

      – Не верю! Пойдут восторженные характеристики с мест работы, жены все в больницах окажутся, у детишек тут же обнаружится что-то неизлечимое. Отработанная система! Через год пивком будут лакомиться на проспекте.

      – Чушь несешь, – негромко проговорил Пафнутьев. – Полную фигню.

      – Будем посмотреть, – проговорил гость. – Время покажет.

      – Передавайте привет Евдокии Ивановне. Нам с ней есть о чем поговорить.

      – Так я пошел?

      – Будут новости, заходите. – Пафнутьев все никак не мог остановиться на чем-то одном, выбрать, обращаться к гостю на «ты» или все-таки на «вы».

      – Будут. Обещаю.

      – Тогда тем более заходи.

      – До скорой встречи, уважаемый Павел Николаевич.

      – Будь здоров!

      «Вот и ушел странный человек, который назвался Ваней. Он якобы знаком с Евдокией Ивановной, вокруг которой вьется-вертится еще один странный человек, который называет себя юристом и берется предсказывать исход судебного процесса.

      Какой вывод напрашивается из всего этого, дражайший мой Павел Николаевич? Ты узнал что-нибудь новенькое? Нет, Паша, ничего ты не узнал. Что-нибудь выпытал у тебя этот нежданный гость? Вряд ли. Ничего он не выпытал. Похвастался, что знает о белой курточке без пуговицы, и был таков.

      Так чего же он все-таки хотел?

      На этот вопрос может ответить только один человек. Зовут его Евдокия Ивановна.

      Ну так что, Евдокия Ивановна, золотая вы моя. Надо бы нам с вами повидаться. И не тогда, когда вам этого захочется, когда у вас созреют вопросы, недоумения, нетерпения. Ведь у вас есть телефон, а у меня – его номер».

      Павел тут же набрал этот самый номер и проговорил:

      – Евдокия Ивановна? Здравствуйте! Пафнутьев на проводе. Я сейчас еду к вам.

      – Появилось что-нибудь новенькое?

      – Вас трудно удивить. Новенькое может быть только у вас.

      – Ну, что ж. Всегда вам рада. Я на месте.

      Евдокия Ивановна встретила Пафнутьева у калитки. Расположились они за столиком в саду.

      – В дом не зову. Грустно там, – пояснила женщина.

      – Понимаю.

      – Девочек похоронили. Вы, наверно, знаете, народу было – чуть ли не полгорода.

      – Знаю.

      – Врач сказал, что каждая получила камнем по голове. Но все оставались живы. Значит,