Господин Пунтила и его слуга Матти. Бертольд Брехт

trong>Телефонистка

      Толстяк

      Работник

      Рыжий работник

      Тощий работник

      Красный Сурккала.

      Лайна – кухарка

      Фина – горничная.

      Адвокат

      Пастор

      Пасторша

      Лесорубы

      Пролог

      (Произносится исполнительницей роли коровницы)

      Почтенный зритель! Пусть борьба трудна!

      Уже сегодня нам заря видна.

      Но, не смеясь, нельзя добраться до вершин.

      Поэтому мы вас сегодня посмешим.

      И смех отвесим вам в веселых чудесах

      Не граммами, не на аптекарских весах,

      А центнерами, как картошку, и притом

      Орудуя, где надо, топором.

      Сейчас откроем занавес, и в дверь

      Ворвется жадный допотопный зверь –

      Жестокий деревенский богатей,

      Известный бесполезностью своей.

      Там, где он водится, тупой и твердолобый,

      Он бич земли, он полон дикой злобой.

      Вы видите, как он, бесстыдный и опасный,

      Проходит по земле Финляндии прекрасной.

      Хотя из-за кулис не выйдет та страна,

      Поэзия ее из текста вам видна:

      Бидонов звон и рощ березовых покой,

      И белой ночи свет над медленной рекой,

      И пенье петухов в селе, в глухом затишье,

      И утренний дымок над черепичной крышей –

      Все это, мы надеемся, сейчас

      В именье «Пунтила»[1] откроется для вас.

      I. Пунтила находит настоящего человека

      Отдельный кабинет в Парк-отеле в Тавастхусе. Помещик Пунтила, судья и официант. Судья, пьяный, валится под стол.

      Пунтила. Послушайте, мы давно здесь?

      Официант. Двое суток, господин Пунтила.

      Пунтила (с упреком, судье). Всего два денька, слышишь? А ты уже сдал, прикидываешься сонным! Мне же хочется поговорить с тобой по душам, рассказать о себе – я так одинок! Потолкуем хотя бы о нашем парламенте! Все вы меня бросили, не выдержали! Да, дух силен, а плоть немощна! Где доктор? Вчера он готов был померяться силами с целым светом! Потом начальник станции помог его вынести, а к семи часам и он тоже скапутился, – правда, он боролся героически… Как он тут болтал! Здесь еще аптекарь торчал. Куда он девался? И это почтеннейшие люди округа, смотреть на вас стыдно! (Спящему судье.) Какой пример вы подаете тавастландцам – ты об этом подумал? Судья – и не может высидеть часок в ресторане! Да если бы мой батрак так пахал, как ты пьешь, лентяй этакий, я бы его выгнал в два счета. Ах ты пес, сказал бы я ему, я тебе покажу, как относиться к своим обязанностям спустя рукава! Ты только подумай, Фредрик, ты человек образованный, на тебя вся надежда, ты должен показывать пример выдержки, на тебя весь народ смотрит, неужели ты лишен чувства ответственности? Почему ты не можешь взять себя в руки, сесть, поговорить со мной, слабый ты человек! (Официанту.) Какой сегодня день?

      Официант. Суббота, господин Пунтила.

      Пунтила. Не может быть! Сегодня должна быть пятница!

      Официант. Виноват, сегодня суббота.

      Пунтила. Не противоречь! Хорош официант! Хочешь разогнать всех посетителей, грубишь. Принеси-ка еще водки, только слушай хорошенько, не перепутай, – чтоб мне была водка и пятница, понял?

      Официант. Так точно, господин Пунтила. (Уходит.)

      Пунтила (судье). Да проснись ты, слабосильная команда! Не бросай меня! Сдался перед какой-то несчастной бутылкой водки! Ведь ты ее только понюхал. Кругом море разливанное, а ты забрался в лодку и боишься нос окунуть, стыдно! Смотри! (Изображает.) Иду по морю, как посуху, вокруг меня водочка плещет, а мне хоть бы что! Не утону! (Видит шофера Матти, который уже некоторое время стоит в дверях.) Ты кто такой?

      Матти. Ваш шофер, господин Пунтила.

      Пунтила (недоверчиво). Кто? А ну повтори!

      Матти. Я ваш шофер.

      Пунтила. Это каждый так может назваться. Я тебя не знаю.

      Матти. Может, вы меня не разглядели как следует, я у вас всего пятую неделю.

      Пунтила. А откуда ты тут взялся?

      Матти. С улицы. Я вас два дня жду в машине.

      Пунтила. В какой машине?

      Матти. В вашей, в студебекере.

      Пунтила. Будет врать. Ты сначала докажи!

      Матти. Больше я вас ждать не намерен, вот что! Сыт по горло! Так с человеком

1

Все трехсложные собственные имена в этой пьесе произносятся с ударением на первом слоге (Пу́нтила, Ку́ргела и т. д.).