Охота на мамонта. Олег Ёлшин

устал. Его сильные руки обнимали подлокотник дивана, тело совершенно утонуло в нем, и теперь он флегматично смотрел куда-то вдаль.

      – Ты закончил, болтун? – повернулась к ним Королева. Компания за столом закончила игру, и все уставились на Лею, – а теперь послушай меня, – обратилась она к девушке. Она свысока зло смотрела черными, как у ведьмы, глазами, четко выговаривая слова:

      – Сейчас ты вернешься в этот чертов город и останешься там. Ты вольна делать все, что угодно, все что пожелаешь. Тебе дали полную свободу действий! Но мы будем за тобой присматривать. И не только мы. И имей в виду, ты будешь знать о каждом человеке абсолютно все. Для начала, это тебе такой подарок! Небольшая общественная нагрузка. На самом деле, подарков тебе приготовлено множество. Целый букет сюрпризов… Ну надо же такое! – вдруг зло воскликнула она, глядя на остальных. Но снова продолжила:

      – Но есть одно маленькое условие.

      Она замолчала и прищурилась, оценивающе на нее посмотрев.

      – Сейчас напряги свои куриные мозги и запомни следующее – ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА НИКОМУ ПОМОГАТЬ! – она четко по слогам произнесла эти слова, словно в них был заложен какой-то таинственный смысл.

      – А то натворишь такое, что Ему долго придется все это разгребать, – добавила она. С улыбкой оглядела людей и равнодушно закончила, презрительно махнув рукой, словно, смахивая крошки со стола: – А теперь ступай!

      Лея встала, прищурилась, растерянно на нее посмотрев, потом пробормотала:

      – Кому не помогать!? – потом на мгновение задумалась, соображая и, наконец, спохватилась: – А почему я должна вас слушать? Кто вы такие, чтобы со мной так разговаривать?… Зачем вообще привели меня сюда? Вы никто!!! – горячо выкрикнула она. Короткая пауза повисла в этом просторном помещении. Все переглянулись, удивленно на нее посмотрев, не ожидая такой наглости. Наконец, Королева, сверкнув глазами и ухмыльнувшись, произнесла:

      – Далеко пойдет девочка. Что я вам говорила!? Ну-ну, посмотрим!

      – Кто мы такие? – ласково переспросил Филлипок. – Мы такие же, как и ты! Не догадываешься, детка? Иначе, как бы ты оказалась здесь!?

      От этой фразы ей стало дурно.

      – Не понимаю? – пробормотала она.

      – Конечно, не понимаешь, – усмехнулся тот, – и не помнишь, что делала на том мосту?

      – Нет,… то есть, помню,… ничего не делала, – неуверенно ответила она.

      – Это тебе так кажется, красотка, – добавил Палыч. – А темная водица там внизу. Совсем ничего не помнишь?

      – Нет, – дрогнула она, – вот он докажет, – и кивнула на красавца. На что Казанова серьезно ответил:

      – Суицид, дорогая моя, штука серьезная. Это тебе не придушить кого-то или обокрасть. Такое, знаешь ли, столько времени можно расхлебывать – мало не покажется… Тот, кто берет на себя полномочия Создателя, лишается пропуска навсегда.

      – Какого пропуска? – в отчаянии воскликнула она, в бессилии оглядев собравшихся. Но ей не ответили. Все сидели и серьезно на нее смотрели, широко раскрыв глаза. Видимо, последние слова произвели на них неизгладимое впечатление.