Пираты Балтийского моря. Золотой Орёл. Эдгар Крейс

был, уж извините, господин магистр, не до жиру!

      Магистр недоверчиво посмотрел на лекаря, который, потупив свои глазки, нерешительно переминался с ноги на ногу.

      – Вы свою кирасу, господин магистр, снимайте-ка, осмотреть мне вас надобно! – произнёс лекарь и приблизился к пациенту. – Я вам помогу её снять.

      Лекарь стал развязывать кожаные ремешки и осторожно снял кирасу с магистра, который в это время без конца морщился от боли и постанывал. Лекарь особо не обращал внимания на страдания магистра, а всё больше разглядывал тщательно прорисованный фамильный герб рода фон Плеттенбергов. Ему показалось, что на него смотрел странный двухцветный кролик в рыцарской маске. Лекарь снова посмотрел на владельца герба, затем – на сам герб и ему тут же почему-то ужасно захотелось покреститься. Магистр заметил странные взгляды лекаря и раздражённо прокаркал:

      – Ты чего это там всё смотришь да смотришь, словно враг какой-то! Если ты действительно лекарь, то на мои боевые раны смотри, а не куда попало и лечи меня поскорее, а то мочи никакой терпеть эту боль нету!

      Лекарь быстро взглянул на посиневшие от ушиба тощие рёбра магистра и тут же отвернулся.

      – Ну, что там? – нетерпеливо спросил магистр.

      – Да ушиб у вас, господин магистр, так что медовую повязку наложите и через неделю всё пройдёт, – быстро ответил лекарь и нетерпеливо покосился на дверь.

      – Ты что, спешишь куда? – грозно вопросил фон Плеттенберг.

      – Вдруг там ранен кто серьёзно, а я здесь с вами, – жалобным голосом стал оправдываться лекарь.

      – Ты что? Хочешь мне сказать, что раны магистра менее достойны внимания, чем рана какого-то там пехотинца?! – взревел магистр.

      – Что вы, что вы, – упав перед господином на колени, залепетал лекарь. – Я только хотел сказать, что там тоже люди, и им тоже надобно помочь!

      – А я – что по-твоему я не человек?! – возмущенно закричал фон Плеттенберг.

      Его лицо от злости приобрело синюшный цвет, а кисти рук стали подрагивать. Увидев над своей головой гневное лицо магистра, лекарь стал от страха на коленях отползать в угол каюты.

      – Выбрось этого лекаря рыбам, капитан, они более достойны пропитания и продолжения жизни, чем этот никчёмный лекаришка! – со злостью приказал магистр.

      – Слушаюсь! – рявкнул капитан и, выглянув из каюты, крикнул двух пехотинцев.

      В неё вошли два рослых, мускулистых пушкаря, привыкшие тягать тяжёлые ядра, поклонились магистру и, выпятив вперёд грудь в начищенной до блеска кирасах, вопросительно посмотрели на своего капитана.

      – Возьмите этого недокормыша и выбросьте его за борт! – приказал он. – Всё равно от него на борту корабля проку никакого.

      – Слушаемся! – в один голос ответили бомбардиры и подхватили под мышки ошалевшего от страха, визжащего и брыкающего лекаря.

      Они безо всякой натуги несли его, словно какую пушинку, совершенно не обращая никакого внимания на крики обречённого.