Кинопародии. Зубастики-6. Убийство для инспектора Вагнера. Слепая любовь. Сергей Долженко

прошел, не замеченный в дымном чаду, по кухне и через рабочий выход шагнул на темный и промороженный внутренний двор. С наслаждением закурил, и только спрятал зажигалку, как страшный удар по шее поверг его в быстро летящую тьму.

      Инспектор Вагнер с трудом разлепил веки и попытался пошевелиться. Это ему едва удалось – руки его были заведены за голову и наручниками прикованы к спинке роскошной кровати. Тогда он пошире открыл глаза и обомлел. Господи милостивый! Что за шатенка сидела перед ним в полупрозрачном светящимся пеньюаре, закинув одну идеальную ножку на другую, точно такую же совершенную! Волосы мягкими волнами обтекали её хрупкие плечи…

      Вагнер застонал, поскольку шея его болела так, словно её переехал трактор. И спросил:

      – Детка, тебе не кажется, что ты используешь свою кровать не по назначению?

      Она ответила не сразу, так как смачивала ватку подсолнечным маслом из бутылки и натирала ею слегка покрасневшую коленку.

      – Не всегда это от меня зависит, – с очаровательной улыбкой сказала она и посмотрела на него. О, под взглядом таких чудных глаз можно было блаженствовать вечно!

      – И что мне надо для этого сделать?

      – Сначала заплатить за испорченные колготки! – резко сказала она, вставая. – Разбитый стакан оплатил, а от меня пытался удрать… Не на ту попал, родненький! Французские колготки обошлись мне в месячный заработок!

      – И сколько же ты, детка, зарабатываешь в месяц? – с беспокойством спросил инспектор.

      – Десять тысяч, – просто ответила она.

      Вагнер вновь потерял сознание. Очнулся, правда, намного быстрее чем в первый раз. Очаровашка стояла спиной к нему и сноровисто обыскивала его пиджак.

      – В подкладе, – простонал инспектор, – зашито пятнадцать тысяч, на черный день. Это все, что у меня есть…

      – Нащупала уже, – буркнула она.

      Только сейчас инспектор обнаружил, что лежит он в том костюме, в котором его мама, по своей бедности, родила.

      – Я думаю, теперь можно браслетики с меня снять. А то я не привык к наручным украшениям…

      – Минутку, – она отсчитала запрошенную сумму, остальное сунула в его карман, склонилась над ним – о, душистый персик по сравнению с ней пах бы плесенью, – щелкнула замочком…

      – И как тебя зовут, прелестница, – спросил Вагнер, растирая запястья…

      – Анжелика, – и она поцеловала его так, что он в третий раз потерял сознание, теперь до самого утра…

      Утром Анжелика оставила записку: «Завтрак в микроволновке. Целую в попку. Ключи в прихожей. Жду тебя в семь часов в ресторане „Москва“ на Большой Покровке. Ан.»

      Шея не болела, и вообще, он чувствовал себя так, будто вернулся из месячного отпуска в Сочи.

      Первым делом он позвонил Ленчику.

      – Как дела, засранец? Все мышцу качаешь?

      – У меня ничего, – мрачно ответил Самойлов. –